Ну вот и общага. Внушительное здание, впрочем как и все в
Академии. И тишина. Никого нет. Так, а вот за этой дверью должен,
по логике, сидеть комендант. Я постучался, дождался
невразумительного возгласа из за двери и вошел. Пожилой дядечка с
внимательными глазами сидел за массивным столом. Он осмотрел меня и
вопросительно хмыкнул. Я не поленился и поклонился в пояс. Затем
подошел к столу и положил свою бумажку. Она была тщательно изучена.
Потом не менее тщательно был рассмотрен и я.
— Сорба, значит, — проскрипел хозяин кабинета, — а я местный
комендант. Тофр. А почему Помоечник?
— Ну, по специальности, — собственная шутка уже не казалась мне
смешной.
— То есть, ты не благородный?
— Ни разу, — даже головой помотал, — сирота с монастырского
приюта. Потом год на Свалке. Теперь, дай думаю, поучусь
немного.
— Для приютского ты больно гладко выражаешься, — комендант
посверлил меня взглядом и вдруг спросил, — вселенец?
— Ну да, — отпираться было бессмысленно. Дядечка раскусил меня
влет. — А что, это плохо?
— Да не то что бы. Случаетесь вы иногда. Раз лет в десять,
двадцать. Сам-то из каких будешь?
— Работяга. — я решил, что правильно понял вопрос.
— Ну, это нормально. Это можно сказать, хорошо. — Тофр ощутимо
расслабился и повеселел, — а то последний такой был...
"э-ко-но-мист". И не выговоришь. Такое тут нес. Какой-то индекс
Доу-Джонса все поминал, кричал, что у нас все неправильно. Сплавили
в монастырь горный. Уже лет десять там обретается. А может и
помер...
— А-а... — Я вытащил из заплечного мешка бутылку вина и поставил
ее на стол, — это вам.
— С понятием, значит. Чего хочешь-то? Хоромы княжеские,
небось?
— Не-не, никаких хором. Мне бы что-нибудь на одного. Одиночную
камеру, то есть, я хотел сказать - каморку. Можно даже под
лестницей.
— Ладно, зови дядькой Тофром, Сорба. И пошли, выдам тебе одежку
и заселю... под лестницей. — Комендант засмеялся.
Поселил меня дядька шикарно. В подвале. Среди технических
помещений всяких кладовок и складов оказалось одно жилое. Узкое,
как пенал, но имеющее небольшой санузел. Душ и унитаз вокзального
типа. Я искренне поблагодарил. Наконец-то своя крыша над головой.
Мне вручили стопку постельного белья, одежду с ученической мантией
и предложили устраиваться. И по окончании зайти к коменданту. Он
пообещал отвести в столовую. Я с наслаждением помылся, Лариска,
кстати, тоже. Переоделся в чистое, десяток минут повалялся в койке.
Ради одного этого ощущения чистоты стоило перетерпеть все невзгоды.
Потом напялил мантию и двинулся наверх.