Они с Фером обтесали палки (Куда там до настоящего оружия?!) и тренировались во дворе. Никто им не запрещал этим заниматься. Ментор Катэль с балконов главной башни лишь продолжал наблюдение. В конце концов, эльвину без обладания это пригодится – ничего такого.
– Ты мне поддаешься! – говорил Фер, когда раненый под ребра Варлаг с артистизмом падал наземь, изображая предсмертные страдания, которые он, вестимо, узнал, читая байки Ментира про эскуридов.
– Ничуть нет! Прощай мой, друг! – напевал, лежа на земле, тот. – В глазах темнеет! Вот и солнце погасло…
Если и есть время ребячеству, то именно сейчас. Варлаг прекрасно понимал – все вот-вот закончится. Их планам и стремлениям мог прийти конец… Иногда ничего от тебя не зависит, все вокруг происходит без твоего участия, а всяческие события просто сменяют одно другое. И не всегда все складывается в твою пользу… Дума о тщетности всех их усилий посещала его все чаще.
Продвигались они в своих поисках совсем едва. Если все так и пойдет дальше – его слова останутся лишь словами, пустыми обещаниями. Поэтому он решил повеселить Фера и сделать так, чтобы у него остались хоть какие-то хорошие воспоминания о Высьдоме, если ничего не получится.
Но они по-прежнему заперты в клетке, хоть иногда забывали об этом.
Во время прогулок Варлаг подбирал камушки для тренировок в террестрии тайком, раз уж с конксурией все обстояло куда сложнее и опаснее. Теперь он знал направление. Умения ему не хватало, он полагал, что делает все правильно (ведь иногда нужно просто довериться чутью).
По крайней мере, медитации за которыми они проводили много часов с самого начала, принесли свои плоды. Это в сказках герои кричали длинные заклинания на неведомых языках, в реальности нужно лишь подчиниться той стихии, что воплотилась в тебе – силой воображения, не давать слабину, и тогда она сама покорялась тебе.
Юноша научился вновь справляться с террестрией, передвигать камни, заставлять их подпрыгивать, но чаще те трескались на куски в его руках, потому что бессилие рождало злобу.
Варлаг старался подавить в себе плохое, но приходилось приносить все новые и новые кусочки породы. Он боялся, что в гневе мог бы заставить стену комнаты треснуть или обвалить пол. Такое бы сразу заметили, а Катэль посадил бы его под замок.