Виталлий, как ему думалось, выслушал этот бред и криво усмехнулся, качая при этом головой.
– Что-то не так? – спросил ученый.
– Во-первых, где я найду такого человека – а если даже и так – то, кто согласиться на такое. Во- вторых, тот или иной индивидуум захочет потребовать гарантии безопасности, которые, к сожалению, мы не можем предоставить. Собственная жизнь всегда дороже, нежели русская рулетка. И, в-третьих, все это не законно.
– А кто сказал, что все будет легально? Вы пришли на работу и согласились со всеми условиями договора. Тем более, глядя на вас, я понимаю, что эта работа абсолютно устраивает моего помощника. А теперь, когда требуется совершить последний шаг, вы начинаете мне рассказывать о законах, о правах человека, которые придуманы государством. И поверьте мне, чтобы общество поверило в ложь, ее необходимо узаконить. А придуманная правда тоже не будет правдой, потому как не является таковой. Ведь в данное время она лишь на бумаге и в мыслях, а должна быть в самом сердце. Поэтому, чаще всего, бессердечные люди больше всех кричат о правах человека.
– А ваши опыты не являются бессердечными? Точнее сказать аморальными?
– Я осознаю всю глубину ответственности. И если бы я сомневался в безопасности этого проекта, то мы сейчас не разговаривали бы на эту тему.
– Вы, Константин Алексеевич, как мне кажется, больше переживаете из-за денег, которые были вложены в эти исследования.
– Если я скажу «нет», то вы все равно не поверите. Вы еще молоды и ваши ценности мне иногда тоже не понятны, – ученый замолк, а потом продолжил разговор на другую тему. – Кстати, пока я вас ожидал в своем кабинете, то заметил через окно как вы подъехали к зданию на новой машине. Несомненно, у вас хороший вкус. За три миллиона рублей – это отличный показатель вашего жизненного статуса. И новый костюмчик, который так отлично смотрится, подчеркивает вашу индивидуальность.
– Вы не поняли, – Виталий начал оправдываться. – Эта машина мне…
Ученый не дал ему договорить.
– Эта машина досталась от богатой прабабушки!? Никто в это не поверит! Даже пусть это будет правдой! И вы осмеливаетесь называть меня бессердечным или аморальным. Если так, то сейчас я разорву контракт, а ты… – он ткнул своим указательным пальцем ему в лоб. – Отправишься развозить пиццу, как это было раньше на советском велосипеде под названием «Орленок».