– Михрялочка, выходи! – Позвал он. – Все равно, я тебя найду. Я не такой жадный, как Митяй. Мне хватит и твоей маленькой шкурки. Мне некогда ждать, когда ты вырастешь. Вылезай, глупенькая. Я же для тебя стараюсь, не хочу, чтобы ты
мучилась. Я тебя убью не больно.... – Говоря все это, он обходил комнату, заглядывая за шкафы, за диван, даже за батареи. И подходил все ближе и ближе к углу, в котором я затаилась. Жизнь моя повисла на волоске, но я, почему-то не испугалась. Я, вдруг, поняла, кто этот человек. Это же, Гена. И никакой он не друг Митяя, а его брат. Хорош! Родного брата ограбить решил! Я сосредоточилась, и в голове у Гены зазвучал голос Митяя.
– Эх, Гена – Гена! Не ожидал я от тебя такой пакости! Ну, теперь, я за себя не отвечаю! Повыдергиваю тебе руки и ноги, не посмотрю, что брат! Ходи теперь, и оглядывайся!
Гена, от неожиданности, вытаращил глаза, побледнел, стал затравленно оглядываться по сторонам. А я, решила еще нагнать страха.
– Ну, чего башкой вертишь? Хотел с моей михрялочки шкуру снять? Теперь, я с тебя шкуру сниму и чучело сделаю! – Тут, Гена не выдержал. Он, как-то по мышиному, пискнул и, не разбирая дороги, бросился к двери. Споткнулся о табуретку, упал, ударившись головой о ножку стола, вскочил, опять упал. Поднялся, и с воем, выскочил из квартиры.
Митяй вернулся на следующий день. Вечером, сел к телефону, и стал названивать брату. Но тот, не брал трубку. На следующий день, и на следующий, Гена не отвечал. Митяй забеспокоился и решил съездить к брату. Вернулся мрачнее тучи. Сначала, долго молчал, но потом, по своему обыкновению, стал сам с собой разговаривать. И я поняла, что на Гену, произошедшее, произвело такое сильное впечатление, что его забрали в больницу. А когда Гена увидел Митяя пришедшего его навестить, он завизжал, залез под кровать и кричал оттуда, что никому не позволит сделать из своей шкуры чучело, даже своему родному брату.
С этого дня, Митяй больше никому не звонил, но зато, стал разговаривать со мной, как будто я была человеком. Иногда, мне было даже, жалко Митяя. Это был одинокий, озлобленный на весь свет, жестокий человек. Не знающий, что такое радость, и потому, несчастный. Мы, я и он, каждый по-своему, привязались друг к другу. Ко мне он относился очень хорошо и мне не за что было на него обижаться.