* * *
– Какие планы на вечер, дорогая?
Энн с аппетитом ела приготовленный матерью ужин.
Все было так, как она любила – отварной картофель с укропом и грибным соусом, тефтели, маринованные помидорчики черри на гарнир. Даже многослойный сложный салат – слой грибов, слой картофеля, слой яйца, сыра, курицы… Этому рецепту маму научила одна из русских эмигранток, коих в Миннесоте было великое множество.
Секунду поразмыслив, Энн пожала плечами:
– Не знаю, мам. Хотелось просто отдохнуть.
– Устала на работе? – забеспокоилась мама.
– Нет, все в порядке. Учеников сегодня было не так уж и много. Я даже вернулась раньше.
– Да, я заметила.
– Думаю, побуду дома, или, может, схожу в кино…
– С Дугом? – мама лукаво прищурилась.
– Нет, он меня не приглашал…
– Так пригласи его сама.
– В следующий раз, думаю, обязательно.
– Что-то случилось? Вы поссорились, Энн?
Энн вздохнула, прикрыла устало глаза:
– Мама, да ничего не случилось, поверь. Могу я иногда побыть одна? Безо всяких объяснений.
– Конечно, можешь. А хочешь, можешь сходить в кино с Элисон? Она уже скоро должна приехать домой.
– Наверняка у Элисон есть какие-то свои дела. И вообще, у нее семь свиданий на неделе. Нет, мама, я просто хочу отдохнуть.
Мама покачала головой, убирая со стола тарелки.
А Энн с удивлением поняла, что ей и в самом деле не хочется идти сейчас с Дугом в кино, или на свидание, или еще куда-нибудь…
Поднявшись наверх, она переоделась в черное платье-футляр, чуть более короткое и облегающее, чем считалось приличным для выхода из дома в одиночестве, без сопровождения или без компании. Зачесала волосы наверх, заколов их шпильками так, чтобы они падали назад высокой волной. Выпустила одну прядь сбоку, та, конечно, падала на глаза, зато делала образ более романтичным. В прихожей Энн натянула черные сапоги до колена, которые надевала не так уж и часто. Для кого предназначалось все это великолепие – пожалуй, она и сама оказалась бы в затруднении, отвечая на этот вопрос.
Крикнув матери, что уходит, Энн вышла из дома и пошла, не торопясь, куда глаза глядели. Она и впрямь прогуливалась безо всякой цели. В голове не было ни единой мысли. В сумочке равнодушно молчал мобильный. На город тихо падал медленный, неторопливый снег. Казалось, что ему настолько лень падать, что еще немного – и он попросту зависнет в воздухе, замрет, остановится. Энн поймала одну снежинку на середину перчатки, полюбовалась ею, затем осторожно подышала на нее.