Мой брат после аварии забрал новые вещи из багажника «Лексуса», перед тем, как отогнать его в ближайший автосервис. И теперь я ехала в куртке, плохо застиранной от крови. Левая рука в ярко-белом гипсе, лицо сильно заштукатуренное, но при ближайшем рассмотрении проступали синяки. На соседнем сидении спала Анна в соболиной жемчужной шубе стоимостью в половину той деревеньки, у которой я попала в аварию. А на заднем сидении, развалившись, посверкивала собачьим ошейником Хавронья.
Вот что бы я сказала инспекторам, объясняя дурацкую ситуацию? Но почему-то останавливали и штрафовали других, а я ехала на «зелёной волне».
До Шереметьева мы домчались за полчаса.
Поставив машину на стоянку, я живенько побежала выкупать билет.
В кассе зала аэропорта мне, к большому удивлению, выдали два билета. Оба оплаченные. Я набрала телефонный номер.
– Алло, Гена, а второй билет для кого?
– Для тебя, Маша. – Спокойный, заранее уверенный в моём решении голос. – Аня не сможет самостоятельно добраться. Ей нужно помочь. Я всё оплачу.
Я вышла из здания аэропорта, к автомобильной стоянке.
– Да нет же, Гена, это невозможно. – Я шла к машине. – У меня ЧП, у меня свинья на заднем сидении машины. Её-то куда девать?
– Какая свинья? – Голос Геннадия стал растерянным и оттого более человечным. – А-а, та, из-за которой ты вылетела в поле?
– Да. Мне её подарили.
Звук в трубке был похож одновременно на кашель и смешок.
– Выпусти свинью на волю.
Хавронья смотрела на меня через заднее стекло. С надеждой.
– Гена, бросать её нельзя. Она замёрзнет или её съедят. Аня посоветовала её взять в Посёлок.
В трубке послышался вздох.
– Тогда вези сюда.
– Не поняла. – Открыв дверцу машины, я стала трясти Анну за плечо, но она не просыпалась. Я потормошила сильнее, но не разбудила. – Гена, Аня не просыпается.
– Не удивляюсь. – Голос Геннадия снова стал правильно-дружественным, то есть «никаким». – Думаю, её сон близок к коматозному состоянию. Найми кого-нибудь в медицинском кабинете, пусть помогут перенести в самолёт. Достань из сумки Ани банковскую карту, я скину на неё денег.
На слово «деньги» мой Оранжевый голос заставил меня залезть в сумку Ани, лежащую на заднем сидении.
– Гена, пересылай побольше денег. В Москве народ балованный взятками, сумму запросят немаленькую.
В медкабинете сидел мрачный доктор лет сорока и две медсестры – помоложе и постарше. Доктор читал что-то в телефоне, медсёстры листали журналы.