– Черт, а я такой же, как и этот мужик. Меня точно корчить будет. Представь, об этом я как раз и думал. Выдержу я ломку или нет? Хватит мне духа отвязаться от той жизни?
– Если три дня выдержите, то назад уже не захотите, гарантирую. К тому же у нас послезавтра праздник Ивана Купалы по-языческому.
– И что там такого, что на меня может повлиять?
– Девки и парни будут догола раздеваться и бегать у костра. В том году такое было. Они же знают, что их никто не снимает, вот и раскрепостились.
– Ну, знаешь, я уже не настолько мальчик, чтобы на это вестись.
– Не пойдете?
– Отчего же, схожу. Вдруг вы тут без моего надзора Зарянку в вертеп превратили.
Вторуша понял, что сболтнул лишнего.
– Да, нет, там ничего такого не было. Все пристойно, никаких оргий, побегали, венки в речку спустили, покупались, голышом, конечно, но без всякого. У нас же клиенты, репутация. Мы не хотим, чтобы сюда, как в Тай или Амстердам за утехами ехали. Мы по канонам по славянским. Люди в восторге были.
– Ладно, если все так пристойно, то я тоже голышом побегаю.
Александр подумал, что если он признается в том, что бегал у костра голышом вместе с девушками, его супруга ни в жизнь не поверит, что этим все ограничилось.
– Вы?
– Я. Что я, не человек? Сейчас я понял, что хочу искупаться ночью голышом в реке. Надеюсь, я не напугаю персонал?
– Ну, не напугаете, но зажатыми они будут точно.
– Эх, ладно, веселитесь без меня.
Повозка заехала во влажную прохладу леса. Птицы принялись перекрикиваться между собой, предупреждая друг друга о появлении опасности. Именно в этот момент случилось что-то, что напугало весь лес. В телеге этого почти не ощущалось, только по деревьям было видно, как они разом тряхнули кронами. Вниз полетели сухие ветки, а вверх поднялась бесчисленная стая птиц. Лошадь тревожно заржала и обернулась на извозчика.
– Тихо, тихо, Ласточка, ничего страшного. Тряхнуло опять. – Объяснил Вторуша Александру. – У нас-то с какого перепуга это происходит? Тут даже гор нигде нет?
– Да уж, не пойми что творится с этим миром.
– Свербит у Земли от людишек, вот она и трясет шкурой, как Ласточка, когда на нее мухи садятся.
– Годная теория.
– Поэтому мне здесь больше нравится, чем там, с этими оводами заодно.
– Ну, не будем их судить строго, они не знали другой жизни, поэтому и живут, как научились. Многие из них умрут от суки в Зарянке.