Дождь лил полчаса и кажется, совсем не собирался заканчиваться. Под наше укрытие потекли ручьи, не успевающие просачиваться в песок. Змей забрался на ствол дерева, обернулся вокруг него и замер, наслаждаясь сухостью и комфортом. Мне пришлось найти поваленный ствол и забраться на него, чтобы не намочить ноги.
– Давай тоже. – Предложил я кошке, стесняющейся занять место рядом со мной.
Она грациозно расположилась рядом, усевшись по-кошачьему. Я посмотрел на ее шерсть в мокрых сосульках и улыбнулся.
– Что? – Поинтересовалась она.
– Ничего. – На самом деле, я подумал про «мокрую киску», но мои идиомы вряд ли были бы ей понятны. Потом решил предложить ей снять одежду и просушить, но постеснялся. С одной стороны, у нее была шерсть, прикрывающая наготу, но с другой, она, как разумная женщина должна была иметь стыдливость. Почему-то я был уверен, что это качество у нее есть обязательно. – Не скажешь, у вас в домах мыши водятся?
– Мыши? – Вопрос ее удивил. – Некоторые держат, декоративных. Почему спросил?
– Ну, у нас кошки охотятся на мышей.
– Как охотятся? Как на дичь?
– Да, как на дичь. Мы, люди, держим кошек в доме, чтобы они ловили мышей…
– Замолчи! Не желаю слушать этот бред. Кошки охотятся на мышей? Какая глупость.
– Совсем не глупость. Кошки и собаки, первые животные, которых приручил человек. Уже тысячи лет…
– Ненавижу собак. Самые тупые существа.
– Ладно, я понял. Больше никаких аналогий.
Я замолчал, но меня хватило только на одну минуту. – А мокрую шёрстку вы сушите феном?
– Не знаю, что это, обычно полотенцем, а потом электрическим теплоизлучателем.
– Думаю, что это одно и то же. Скажи-ка, мы такие разные, а понимаем друг друга и живем, по ходу, одинаково.
– Мне сказали, те люди с которыми я попала в Транзабар, что это эффект такой, как только мы попадаем из нашего мира, срабатывает какая-то древняя память и мы все начинаем разговаривать на одном языке.
– Мне ничего такого не говорили. А тебе, змей, говорили что-нибудь про язык?
– Не-а. Я спал.
– Тоже мне, спящий красавец.
– Я сплю, когда надо беречь силы. Вот вы устанете, а я буду еще бодр.
– Мы уже это слышали. Ваш пресмыкающийся Дарвин, видимо, на этом всю свою теорию происхождения видов и построил. У нас говорят, труд превратил обезьяну в человека, а у вас, наверное, так говорят про сон?