Сильный удерживал нас на Местах, каждого на Своём, создавая Единство. И началось Волшебство.
Пыль, осколки минералов, камней и металлов плыли в таинственном танце, притягиваясь и оседая на центр Души, ядро. Мы направляли потоки. Ледяные горы, касаясь жаркой "кожи" новой Планеты, таяли, стекали, шипя паром, образуя в низинах водоёмы. Это длилось целую Вечность, так нам казалось.
Мы потратили все силы. Всё что у нас было – стало чудесным Миром, нашим новым, самым последним, Домом…"
– Тогда меня не стало. Всех нас. – засыпая, прошептала она.
Вернись…
***
Пронзительный крик нарушил ночную тишину. Слёзы стекали по горячим щекам, сон никак не хотел отступать. Кот настороженно прядал ушами, обеспокоенно вглядываясь в бледное лицо хозяйки. За окном бушевал леденящий душу октябрьский ветер. Дождь и град завладели миром, казалось, навсегда.
– Очередной кошмар? – встревоженно спросил он. – О тех временах?
Перед её глазами плясали языки пламени на городской площади. И лица, жаждущие кровавого зрелища, отрицающие любую правду, которая шла вразрез с убеждениями их религии. Молодые люди, старики, даже дети. Каждый хотел подложить охапку хвороста, чтобы костёр достиг звёзд… Чтобы огонь изничтожил истину, которую они так не хотели знать…
– До сих пор не понимаю – что заставляло меня идти против системы. Всегда. Это же неправильно – пытаться научить птицу летать, если её саму вполне устраивает сидеть в родительском гнезде. И плевать, что дерево синим пламенем полыхает! – она села на кровати, ища стопами теплые меховые тапочки.
Время близилось к рассвету, как обычно бывает в ночи таких сновидений. Тени в углах любимого дома пугали шорохами, но выйти из них ничто не пыталось. И всех устраивало такое положение дел. Она решила сварить кофе, для себя и для него. Пусть даже никто не будет его пить, пусть он просто будет, горячий и ароматный, бодрящий в этот предрассветный час. Взяв старинную медную турку с крючка, она включила газовую плиту и, всего на секунду, снова почувствовала ту самую, старую, боль. Пусть и шрамов от ожогов не осталось, да и не было их на этом теле вовсе, но память услужливо указала на места, которые загорелись в первую очередь…
– Никчёмные наваждения! – турка полетела в противоположный угол кухни. – Почему именно боль?! Почему не сады, не любовь, не ярмарки и веселье, а?! – спросила она сама себя, не надеясь на ответ, которого не существовало в принципе.