– Это моя работа, – послышался из-за спины голос Кириллова. Он подогнал свою кашаэмку ближе к нам и встал в пятидесяти метрах от моего КП. – Мы в первый день, как сюда прорвались, заняли с мотострелковым взводом оборону. Ночью духи завязали бой с третьим батальоном, причем так нажали, что пехота дрогнула. А здесь они решили додавить. Смотрю в ночник, а они колонну строят, чтобы рвануть и смять нас здесь. Докладываю командиру полка, а тот: «Держитесь сами, подмоги не будет». Ну, я одним дымовым дал пристрелочный. Смотрю, снаряд лег практически нормально, только сто пятьдесят метров перелетел. Я ввел поправочку в прицел и 72 снаряда дивизионом – беглый огонь! Вообще, классно снаряды легли. Сразу же половина машин взлетела от прямых попаданий, боевики в разные стороны, но мало кто ушел. Пехота даже огня не открывала. Так что я им здесь полностью атаку сорвал. – Игорь от удовольствия потер руки. – Честно говоря, я проворонил, когда они раненых и убитых уволокли. Утром смотрю, а они еще и неподбитые машины втихаря утащили. Да и черт с ними, мало им не показалось.
Мы еще в таком духе немного поболтали, обговорили все возможные вопросы взаимодействия. Игорь предупредил, чтобы ночью я поглядывал за арыком, а то по ночам духи пробираются по ним в расположения войск и вырезают наших. Вскоре Кириллов ушел к себе, а я начал проверять подготовку взводов к ночи. Прошелся по позициям, проинструктировал не только командиров взводов, но и весь личный состав. По радиостанции доложил командиру о занятии района, а через какое-то время стемнело.
В 23 часа я с сержантом Торбаном заступил на дежурство. Небо было чистое и все усыпанное звездами. Из-за горизонта медленно вылезла багровая и огромная луна, обещая освещать своим призрачным, неживым светом все вокруг на протяжении всей ночи. Это меня особо радовало, так как осветительных ракет было уже мало. Но они и не нужны были. Раз в три – пять минут с шелестящим звуком прилетали с огневых позиций около станции Примыкание осветительные снаряды и освещали все кругом: Чечен-Аул, поля, кладбище, хребет с лесом, да и нас тоже. Через минуту после того, как гас осветительный снаряд, высоко в небе разгорался факел осветительной мины, который медленно и величаво опускался на парашюте к земле, освещая все вокруг в течение сорока секунд. А в перерыве между ними в небо взлетали две-три осветительные ракеты, которые пускала пехота. Так что с освещением местности проблем не было.