Ночной лес жил своей жизнью и с безразличием взирал на двух людей, расположившихся на ночлег под его кровом. Раскачивая сосны из стороны в сторону, хулиганистый ветер никак не желал спускаться, и не тронутый им туман все так же властвовал на земле. Белым саваном окутывая могучие стволы сосен и орошая их капельками влаги, он так же не обошел вниманием и Пато с Тао. Одеяло и шкура быстро пропитались влагой и не несли уже того мягкого и теплого блаженства, для которого и были созданы. Одежда на людях потяжелела, и только Тао все так же безмятежно спал. Казалось, ничто в этом мире не способно сломить этого человека. Пато передернул плечами, отгоняя озноб, и, чертыхаясь, поправил потрескивающие поленья костра. Дрова от сырости не стали гореть веселее.
– Эта стража будет долгой, – сказал Пато самому себе.
* * *
Через два дня Пато и Тао Ган приблизились к своему селению настолько, что с невысокого холма, на котором они остановились привести себя в порядок, можно было без особого труда рассмотреть, что происходит на оживленных улочках. Дети, всегда беспокойные и шумные, носились между домами, гоняясь друг за другом или, если кому не очень повезло, улепетывая во все лопатки от взбеленившейся собаки. Собак Пато способен был понять: кому понравится, если к нему, спящему в блаженной тени, спрятавшемуся от безжалостного полуденного солнца, тайком подкрадется этакий шутник и дернет за ногу или, того хуже, за хвост? А если такое происходит по пять раз за полчаса? То-то же.
Отряхнув с себя и мастера Гана приставучую дорожную пыль и убедившись, что на одежде не видно следов пота, Пато с поклонам обратился к Тао:
– Мы готовы, мастер.
– Хорошо, Пато. Спасибо, – даже не повернув к нему головы, ответил тот. – Сегодня вечером, после того как отец тебя образумит, приходи ко мне в дом. Карая будет рада видеть тебя.
Тао Ган кивнул и направился прямиком к воротам поселка, не заботясь, слышал его ученик или нет. Пато, постояв несколько минут и дождавшись, когда его учитель скроется из виду, зашагал в ту же сторону.
Карая – жена Тао Гана и просто очаровательная женщина. Нет такого человека в деревне, который бы не знал и не любил ее. Дети почитали ее за доброту и ласку, юные и молодые сходили с ума от ее неземной красоты и изящной фигуры, а старики с восхищением замечали, что умна Карая не по годам. И никто не счел бы зазорным обратиться к ней за советом или просто за утешением.