Что за важная птица изволит к нам пожаловать- никто не знал, поговаривали, что из самого Старовера, но кто и зачем – неизвестно. Наставницы заметно нервничали и с удивительным равнодушием смотрели на прихорашивавшихся девиц, не предпринимая попыток пресечь это безобразие.
Зато арей Аристарх на утренней молитве отвел душу и битый час с энтузиазмом вещал про ждущее нас всех наказание и неминуемую кару небесную, которая свалится нам на голову прямо за порогом святилища. Послушницы покаянно опускали головы и били поклоны, исподтишка поправляя локоны и вплетая в косы ленты. Арей еще долго потрясал кулаками, грозя неминуемым и страшным возмездием, истово бегал вокруг священного и всевидящего Ока Матери, раздувал щеки и пригоршнями поливал грешниц святой водой из купели. Так что, когда он все же выдохся и затих, молитвенно воздев руки к небу, передние ряды послушниц можно было выжимать!
Я искренне им посочувствовала. Идти от святилища через весь двор под ледяным ветром в мокрой одежде – то еще удовольствие. Сама я никогда не удостаивалась чести стоять в передних рядах, в непосредственной близости к Оку, поэтому сейчас была сухой и, каюсь, весьма этим довольной.
Когда уставший Аристарх все же отпустил нас на трапезу, мы вылетели из святилища, как пробка из бутылки с перебродившим вином. Уязвленный такой поспешностью арей встрепенулся и уже вслед нам завыл про ожидающие нас муки, но я и те, кто успел сориентироваться и дать деру, уже неслись по булыжникам двора, делая вид, что не слышим гневных воплей.
За трапезой я и узнала причину сегодняшнего столь экзальтированного выступления арея и внешнего вида послушниц.
Даже Рогнеда, вновь невозмутимая и высокомерная, сидела с тщательно уложенными волосами и подкрашенными, хоть и поджатыми губками. И явно пыталась восстановить свой авторитет, так нагло попранный привидевшейся ей утопленницей Злотоцветой. То, что весь приют лицезрел Рогнеду заплаканной и жалкой, подвывающей от страха на полу в коридоре, жгло ее самолюбие каленым железом. И, похоже, для восстановления собственного влияния, Рогнеде срочно понадобилась жертва. Сегодня она решила выбрать ею меня, предварительно убедившись, что Ксени, способной ответить кулаком в глаз, рядом нет.
– Надо же, – нараспев и громко, чтобы слышала вся трапезная, начала она, уперев руки в бока и презрительно скривив губки, – а наше пугало тоже решило приукраситься! Губки намазала, щеки нарумянила, глаза подвела! Похлеще продажной девки! Никак решила столичного кавалера захомутать? Чтобы потом было что вспомнить?