В гостях у него коньяк пьем, какими-то бутербродами закусываем. Она мне:
– Вам салатик передать?
– Не беспокойтесь, у меня есть.
– Сколько можно на «вы», – удивляется муж, – вы знакомы с прошлого века.
– Что ты понимаешь, Юрец, – говорю я ему, – красивую женщину всегда приятно на «вы» называть.
Дискуссия на эту тему за столом завязалась. По поводу того, что у американцев и англичан вообще «вы» нету. Одно тыканье сплошное. Какой-то умник заявил, что, напротив, у них все только выкают друг другу. А «ты» архаическое осталось где-то и звучит, как страшное ругательство. В общем, глупый спор разгорелся. Муж на кухню курить вышел. Я захмелел и сказал ей:
– Светлана Пална, а давайте, действительно, на «ты» перейдем. Чтоб проще было, надо на брудершафт выпить.
Вот это и было началом. Бикфордовым шнуром, который целый год полз по подземным переходам женской психики, пока не дотлел до сердца. В итоге оно рвануло на куски, под обломками которого я умираю теперь, контуженный и окровавленный.
Она кротко потупила ресницы и сказала:
– Ну, я не знаю.
– Ну, значит, это делается так, – сказал я, налив две рюмки и подав одну ей. Народу за столом было много. На нас особо внимания не обращали. Да мы и не прятались. Завели руки одну за другую, опрокинули коньяк, и… она поставила рюмку и поглядела мне в глаза.
– Нет, так не делается, – улыбнулся я.
– А как делается? – полушепотом проговорила она.
– Рюмку ставить не надо. Теперь нужно поцеловаться и сказать «ты».
Мы приблизились друг к другу. Я слегка наклонил голову, и губы наши соприкоснулись. Это не был дружественный поцелуй брудершафта. Слегка пожевывая ее губы, я встретил ее язык, также охотно отвечающий мне. Длилось это волшебство с полминуты, не меньше. По-моему, даже сидящий напротив Юрин младший брат прицокнул и сказал:
– Ну, молодцы.
Мы нехотя оторвались друг от друга. Справедливости ради надо отметить, что брудершафт не помог, и мы еще долго выкали друг другу. Вот и все. И на целый год тишина. Я через день и думать об этом забыл. А в ней, оказывается, этот поцелуй жил, как бомба замедленного действия.
У меня за этот период женщин с десяток сменилось. Ни с одной ничего серьезного. Если постель не серьезным чем-то считать. Спали, и разбегались в разные стороны. О любви не говорю, даже ласки в этих женщинах я не встречал. Они выполняли свою работу. Все это чушь собачья. Обычные человеческие отправления. Ничего более. Да я и не знал тогда, что бывает что-то более. Мне хотелось есть – я заходил в кафешку, хотелось спать – ложился в кровать, хотелось секса – шел, если были деньги, в массажный кабинет, выбирал сразу двоих девушек (это лучше, чем с одной, причем, не в два, а раз в десять), ну и так далее. Желание существует, чтобы его удовлетворять.