– Да, думаю, к обеду мы съедем от тебя и больше не будем беспокоить, – сказала она ему.
– К чему такая спешка? Или вас уже в другом доме ждет «этот»? – Костя весь сжался от мысли о сопернике.
– Нет, никто нас не ждет. Антон живет в Мюнхене и приедет только на следующей неделе. Я просто не хотела больше тебя стеснять. Жить под одной крышей после всего случившегося с моей стороны очень нагло, – ответила она мужу.
– Ты уже сказала Тёме? – Костя не хотел, чтобы они уезжали.
– Ещё нет, сейчас он проснется, и сообщу, – ответила она.
Костя хотел было уже уйти, но остановился, обернулся на жену и сказал:
– Вы меня совсем не стесняете. Я хочу, чтобы ты знала: в этом доме вам всегда рады. И я надеюсь, что ты мне разрешить хоть иногда видеть Артёма.
– Конечно, если мы не переедем жить в Германию, – ответила она ему.
В этот момент на кухню вошёл сонный мальчик:
– Мы куда-то переезжаем? Пап, почему ты мне не сказал? – спросил взволнованно Артём.
– Сынок, переезжаем мы с тобой. И пока не в Германию, а на старую квартиру бабушки, – ответила Даша.
– А папа? Как же папа? Он что, останется один? – спросил мальчик и тут же прижался к Косте.
Костя смотрел на него, на Дашу, и у него на глаза подступали слезы. Он ждал, пока она сама скажет.
– Видишь ли, Артём, мы разводимся с Костей, – ответила ему мать.
– Что? Как? Пап, она шутит? – спросил мальчик, глядя на Костю. Костя сжал его в объятиях еще сильнее. Как будто говоря, что он не хочет их отпускать, и, смотря на Дашу, сказал:
– Да, мама решила, что нам лучше расстаться.
Артём вырвался из объятий Кости и подбежал к матери.
– Как ты могла? Ты что, совсем? Зачем? Я не уеду от папы. Сама уезжай, если хочешь! Вечно всё ты портишь! Ненавижу тебя! – Он заплакал, хлопнул дверью и побежал к себе в комнату.
– Сынок! – крикнула ему Даша.
Костя пожал плечами и вышел вслед за Артёмом.
Даша осталась на кухне реветь.
– Как же тяжело с детьми… Мама, как же тебе было тяжело со мной, – сквозь слезы шепотом проговорила она.
Но Зина была рядом и переживала вместе с дочерью этот момент и тоже плакала.
– Ох, дочка, если бы ты знала только, как тяжело, – ответила она ей.
И в этот миг Даша как будто её услышала. Она подняла глаза на то место, где стояла Зина, и сказала:
– Надо же такому померещиться!