Когда мы вошли в зал, они с интересом посмотрели на нас. Артур Акопян стал что-то объяснять им, кивая в нашу сторону. С ним мы были знакомы ещё по юношеским соревнованиям. Это был очень элегантный и красивый гимнаст из Еревана, чемпион мира в командном зачёте.
Юра улыбнулся и толкнул меня плечом:
– Тишка, видал экипировку? «От тайги до британских морей Красная Армия всех сильней!»
Казалось, что на него олимпийцы не произвели никакого впечатления.
Я разглядывал зал и, не оборачиваясь, спросил:
– Кстати об армии, ты знаешь, кем Чебурашка служил?
– Кем? – удивился он такому неожиданному вопросу.
– Радаром, Юра, радаром.
– Ну да. Конечно, – усмехнулся он, пожимая плечами.
Мы постояли немного и сели на ближайшую скамейку. К нам подошёл белорусский гимнаст Павел Сут, поздоровался и насмешливым тоном спросил:
– Разрешите присоединиться к компании новичков? Что, Король, уши прижал? Не бойся, не съедят.
– Садись, Паша. Говорят, в ногах правды нет, – сказал Юра и добавил. – Кстати, не знаешь, случайно, при чём тут правда?
Паша не ответил, сел и начал наматывать бинты на запястья. Мы уже не раз встречались с ним на юношеских соревнованиях. Он был неплохо образован, много читал, обладал хорошей памятью и быстро «подсадил» меня на Жванецкого, рассказав мне практически наизусть его монолог «Собрание на ликёро-водочном заводе».
В середине семидесятых он прославился своим знаменитым упражнением на ковре. В то время музыкальное сопровождение было обязательным не только для девочек, но и для мальчиков. На соревнования мы приезжали с пианистами, которые умели импровизировать таким образом, чтобы мелодия максимально подходила к содержанию упражнения.
Никто не усложнялся, перед подходом мы им просто сообщали какой акробатической связкой заканчивали. Мы выполняли комбинацию часто под совершенно незнакомую музыку, и в конце упражнения звучал торжественный финальный аккорд.
Паша был одним из первых гимнастов, который начал выполнять вольные упражнения, составленные настоящим хореографом под соответствующую музыку. Это была новая и оригинальная интерпретация мужского гимнастического упражнения. Однако хореография и музыка вызывали у нас определённую ассоциацию с построением женских композиций на ковре, и ребята подтрунивали над ним.
Мы все трое прошли через молодёжную сборную команду СССР. Старшим тренером тогда был Андрей Фёдорович Родионенко, специалист, сумевший создать действительно творческую обстановку среди тренерского состава. Он эффективно использовал методические разработки таких теоретиков гимнастики, как Гавердовский, Алекперов, Смоленский, Менхин и другие. Мне нравилась его манера держаться и общаться с гимнастами и тренерами. Он объяснял, не повышая голоса, даже когда хотел убедить несогласного с ним. Он не давил, не настаивал, и во всём, что он делал, чувствовалась интеллигентная компетентность.