Марине тоже хотелось сходить на те вечёрки, она хотела и боялась. Боялась позора, о котором так часто говорила мать. Приближалась масленица, дети все засобирались на гулянку, где катались на саночках с горок. Искали кому что обуть, надеть и после обеда выходили всей семьей на улицу, веселые игры в деревне проходили в основном на горках и возле лавки, где продавались прямо во дворе разные товары, шли туда и баба Марфа с матерью, редко выходили дед Игнат и отец Марины. У Марины была радость на душе, она чего-то ждала веселого, но тихого от тех игр.
Получилось так, что она на время забыла, где она, кто-то подхватил ее и посадил на сани, на которых сидели девушки постарше и ее ровесницы, и покатили их, покатили с криком, звоном, и пустили с горки, и понеслись сани вниз. Сколько было визга и смеха. Марина тоже смеялась и визжала тонким голосом, только спроси ее, отчего она визжала – не сказала бы. Потом раз – и сани опрокинулись, и полетели кто куда, сначала было страшно, а когда начали подниматься на ноги, опять стало весело и радостно. Марину опять кто-то посадил, и они неслись вниз, кто-то ее крепко держал, что дышать было невмоготу, и опять сани опрокинулись. Вернулась она домой радостная и счастливая.
Через неделю перед постом снова пошли кататься на санях. Опять подхватил ее парень, и что-то щелкнуло в голове, будто щепка сломалась, и сдавило внутри, и дышать стало трудно. Напряглась и покраснела Марина, посмотрела ему в глаза, только на миг встретились их взгляды, и почувствовала его силу над собой. Домой пришла притихшая, только глаза светились радостью. Она избегала встречи с ним, и в то же время ей хотелось его видеть.
Как и прошлым летом, Марина пасла с Пилипом стадо, только оно стало больше и хлопот прибавилось от этого. В то лето дед Игнат с отцом и матерью собирались идти в сваты.
– Хватить Федьку кобелем ходить, пусть жена за ним смотрит, а то совсем сгуляется, да и Акулину взял бы кто, – говорила мама.
– А кто огород будет досматривать, кто тебе будет помогать ткать полотно? А сама какая была, что, может, лучше, такая же вертихвостка и была, – ругалась на нее баба Марфа.
– Не слушай ее, Акулина, – так снова поднимались ругань и крик.
Федину свадьбу справили в начале осени, и появилась в доме Игната и Захара Василиса, жена Федьки. Они сразу сдружились с Акулиной.