Юсуф, подумав, равнодушно махнул рукой, и Пелерин тут же успокоился, увидев, что мамлюки вернулись к двери. Там как раз вошёл ещё один слуга, и Заир, заметив его, подошёл ближе – тот принёс ему вести, которые он желал сразу же получить. Очевидно, они показались ему необычными – со странным интересом он выслушал всё, что тот произнёс, чтобы потом вновь обратить внимание на Пелерина, который в это время бесстрастно глядел на султана.
– Пожалуй, от плахи вы действительно недалеки, и в этом только ваша вина. К чему, например, вы напали на моих слуг? – посмотрел тот на Доминик. Но он лишь усмехнулся.
– Пытался сбежать.
Халиб нахмурился, а бровь султана приподнялась ещё больше.
– Сбежать? От вооружённых стражников, находясь уже в темнице?
– Мне больше нечего добавить, – ответил Доминик немного сухо, и тот вдруг заметил, что тонкие пальцы его нервно сжаты, будто он на пределе, на грани между своим спокойствием и неизвестной бурей.
Заир аль-Хикмет нахмурился. Он тоже видел, что юнец слишком напряжён, но это его нисколько не удивляло. Заставило его крепко задуматься совсем другое – то чувство, которое снова охватило его самого. Ему опять казалось, что когда-то он уже слышал такой голос, это странное сочетание холодности, неестественной бесстрастности, которой закрыли душу, и юного огня, огня жизни и молодости, который, хоть его и пытаются затушить, всё равно изредка прорывается сквозь это спокойствие. Это было необычно, и это ощущение, которое он не мог контролировать, совсем ему не нравилось!..
– Владыка, я ведь говорил!.. – негромко произнёс, склонившись, Халиб, чуть дрожа от нетерпения. – Невежа, грубиян, стоило бы поучить его манерам! Прикажи казнить его, и этот пример покажет всем, как нельзя себя вести во дворце великого султана!
– Повелитель! Я слышал, что дело обстоит не совсем так… – перебил его сосредоточенный Заир, отвлёкшись от своих непонятных размышлений.
Доминик резко посмотрел на него, будто не ожидая или не желая, чтобы за него вступались, но тот, не заметив его странного взгляда и видя, что султан заинтересовался произнесёнными словами, продолжал:
– Наши слуги, наши верные стражи хотели обобрать пленных. И юноша, хоть и не упоминает об этом, пытался лишь защитить своё имущество. Думаю, это вполне понятное желание, особенно для того, чья участь ещё не решена тобой и чьи походные вещи пока что хранятся в наших конюшнях как то, что вскорости, возможно, будет возвращено своему владельцу, – с намёком добавил он, надеясь всё же, что чужеземцев вскоре отпустят. – Достойно ли мы обошлись с теми, кто пришёл в твой город, веря в твою мудрость и великодушие?