Далеко поскакали его кони-мысли – одна догоняет другую, а другая уже взмыливает третью…
«Какое горькое испытание, – думал он, – жить на чужбине. А может, лучше было бы вообще не возвращаться с этой проклятой войны?»
«Где ты жизнь удалая, молодецкая? Без семьи разве есть настоящее счастье? Вдали от детей разве может быть настоящей радость?
Без любимой и единственной разве можно быть стóящим мужчиной? Да и есть ли она, настоящая любовь?
Эх ты, житуха моя солдатская. Все по госпиталям да клиникам. Не думая, не гадая, стал перекати-полем на чужбине, да и только. А спросите, такой ли я хотел для себя жизни? Нет. Живу, как не хочу, но как ветер дует, – то в одну сторону клонит, то в другую. Не видать мне родного больше края. Гонят меня, как лисицу из норы, хотят шкурку сдернуть. А где взять силы, чтобы жить дальше – так, как совесть велит, и как Бог призывает?
Да не кидайтесь вы мне, девоньки, под ноги. Не рвите за неспелые бока. Не вашего я поля крыжовник – пальцы до крови обколю, вкуса не дам, собой не согрею. Нет во мне любви и веры, одна кислота да зелень – желчь поражений, горечь разлук и пакость разочарований.
Душа моя изранена, тело усечено, голова кружится от звука свистящих вокруг пуль. Нервы бьются, как у загнанной собаки, жилы скованы, взгляд хитрой лисицы. Всюду видятся охотники. Следы путаю, глаза прячу. Слезы высохли, сердце очерствело, нервы – струны мандолины, затронешь – лопнут.
Не готов я, не готов к покорности.
Не любите меня, чужие девоньки, не ждите. Не мечтайте о любви моей – растратил все. Горячо меня не обнимайте. Не целуйте, потеряв себя».
На какой-то миг его странные мысли оборвались, и он успел подумать с удивлением: «Что за чудные слова звучат в моем сердце?»
А вскоре зачерствелая душа его взволнованно запела новую песню. Струны ее, точно старинные гусли, сами заиграли, трогая до боли за живое сердце…
«Где ты, доля моя, долюшка. Где ты, лю´ба, сердцу милая? Где головушка, куда склонюсь с покорностью, сам себя предав на плаху верную, где душа моя навеки успокоится? Потеряю ли еще раз голову? Буйную свою дурнý головушку. Где ты, жéна моя сладкая, сердцу любая, душе угодная? Полюблю ли еще раз? Отдам ли жизнь свою на чужой земле, в чужой сторонушке? Буду ли я мил по-настоящему милой любушке – судьбе моей? Где ты, срéча