Мэл стоял, держа в одной руке нож, второй схватив себя за живот, и с отвращением смотрел на окровавленное существо. Он подошел к одной из них и принялся отрезать ей лапу. Вдруг она задергалась и от испуга Мэл раз двадцать всадил ей лезвие в живот. Парень поднялся тяжело дыша. Больше тварь не двигалась. Мэл посмотрел на друга, надеясь на его поддержку, но тот был занят тем, что ощупывал стены в местах, где сходились швы металлических листов и пытался их сковырнуть. Мэл перевел взгляд обратно на лицо собаки.
– Господи, да разве такое возможно?
Все, включая брови, было человеческим. Даже модная бородка, которую, казалось, недавно тщательно подстригли, выглядела так, будто предназначалась для обольщения легкомысленных девиц, и уж точно не для того чтобы красоваться с дырой во лбу на холодном полу.
Мэл вздрогнул. Но поймав тонкую нить решительности, он ухватился за нее и, невзирая на ужас, который бушевал в его сердце, последним резким движением Мэл отрезал псу лапу и закинул ее в печь. Рядом с топкой был приделан термометр, и стрелка его показывала 110 градусов.
Затем, не без отвращения, Мэл проделал все тоже самое с тремя оставшимися лапами животного. Огонь неохотно разгорался; свежая кровь не давала ему быстро расправляться с плотью.
Затем Мэл принялся за голову, но, когда вогнал нож в шею его желудок, наконец, попрощался со всем, что в нем еще оставалось. Гибсон бросил короткий взгляд на товарища и попросил его поторапливаться, так как осталось у них где-то не более получаса.
– Слушай, может ты? – промямлил молодой человек, вытирая рукавом губы.
Гибсон подошел к Мэлу, встал на колени, забрал нож и принялся пилить верхнюю конечность существа.
– Может попробовать еще раз твою бомбу?
– Нет, – сухо ответил Гибсон. – Мне ещё нужен мой дружок.
Со знанием дела он продолжал отпиливать голову. Мэл поистине восхищался им. В отличие от Мэла, Гибсон каким-то образом оказался готов к тому, с чем они столкнулись. Так хладнокровно отреагировать на все произошедшее, мог только его друг, Гиб.
Отделив голову от туловища, он зашвырнул ее в печь.
– Ну и толстая же у них шея! Сколько там? – спросил Гибсон, подходя к другому животному.
– 130.
– Почему так медленно? Надо чем-то поддуть, что бы быстрее разгорелось.
Мэл снял с себя пальто, которое захватил лишь из-за высокого ворота как у дракулы (так он прятал лицо от камер) и начал махать им на огонь. Вроде бы сработало. Печка стала разгораться. Но была еще одна странность, чем больше разрасталось пламя, тем холоднее становилось в комнате.