– Ты ей изменяешь? – решительно произнесла Сати, отбросив стеснение. Она действительно была не такой, и он действительно хорошо это знал.
– Правда хочешь это знать?
Плохой ответ. В фильмах обычно это значит «да». Сати ощутила новый приступ ревности, едва не выжавший слезы из ее глаз, но сдержалась. Илез все еще стоял у нее за спиной, и она хотела, чтобы там он и остался. Смотреть в глаза любимому человеку, который признается в связи с другой женщиной – не та пытка, которую она была готова сегодня пройти.
– Хочешь знать? – повторил Илез.
– Да.
– Да.
– Что «да»?
– «Да» на вопрос, который ты задала.
Сати ощутила жжение в глазах и нарочно распахнула их побольше, пытаясь высушить слезу, готовые сорваться с ресниц. Да, ей было обидно за Лауру, но не так сильно, чтобы рыдать по этому поводу. Больше было обидно за себя. Хотя кто она ему, чтобы обижаться на измену?
– Как ты мог?.. – проговорила Сати скорее чтобы вообще что-то сказать, чем узнать о мотивах Илеза. – И ты так спокойно об этом говоришь…
– Мне нечего стыдиться. Если хочешь подробностей…
– Нет уж, избавь!
–…то я изменяю ей исключительно морально.
– Что?
– Так что в этом плане я – чист, как ангелок. Можешь так ей и передать.
«Передать что? Что чист или что изменяешь с кем-то мысленно?» – задалась вопросом Сати, но не решилась его озвучивать – сарказм в данной ситуации был явно неуместен. Впрочем, это известие на миллиграмм облегчило бремя его признания.
– Здорово, – едко сказала она. – Утешил. И кто же она, эта гадина?
– Почему сразу гадина? – прыснул со смеху Илез.
– Потому что лезет в семью женатого человека! – запальчиво ответила Сати и обернулась к нему. Илез снова улыбался, но нельзя было сказать, что ему очень весело.
– А она не лезет. Она ведет себя очень достойно, держится на расстоянии. Это целиком моя вина.
– Я тебе не верю. Наверняка она давала повод! Вряд ли ты бы безответно влюбился не пойми в кого. Ты слишком стар для этого!
Илез рассмеялся уже в голос и подошел ближе.
– Узнаю мою колючку Сати, – сказал он и присел напротив ее кресла, у ее ног.
Сати опасливо посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж. Ей бы не хотелось, чтобы Лаура застала мужа в таком двусмысленном положении. Илеза, напротив, это, казалось, совершенно не смущало.
– Я скучал по твоим иголкам, – сказал он задумчиво, глядя себе под ноги. – С тех пор, как я женился, ты стала другой. Почти не разговариваешь со мной, а когда говоришь, делаешь вид, будто мы едва знакомы.