Пока она споласкивала чашку, Хади все равно подошел к ней и встал неподалеку.
– Эй, Сати, – позвал он мягко, – все нормально. Я никому не расскажу. Каждый имеет право вести личную жизнь так, как считает нужным.
– К сожалению, так считают не все, – ответила она, не оборачиваясь. – Вам, парням, прощается что угодно. Вот у тебя сколько было девушек?
– Э-э-э…
– Явно больше нуля? Намного больше? И что? Все равно тебе потом приведут в жены чистую девочку, которая в жизни взгляда не поднимала на постороннего мужчину. И она будет тебя обожать и уважать, несмотря на бурное прошлое. Она не станет тебе это припоминать и попрекать тем, что ты не был девственником, когда женился. – Сати излишне резко поставила чашку на мраморную столешницу, едва ее не расколотив, и все же посмотрела на Хади. Он молчал и внимательно ее слушал. – А мы? Если парень узнает, что до него девушка имела какие-то отношения, он сразу ее пошлет. Даже одних подозрений будет достаточно, чтобы все перечеркнуть!
– Так не давай повода подозревать, – невинно сказал Хади. – Веди себя поначалу скромненько, типа ты белая и пушистая неопытная девочка.
– Ты не понимаешь. Я ведь хотела как лучше…
– И должен сказать, у тебя получилось очень хорошо. Но для первого раза слишком хорошо…
– Да я не тебя имею в виду!
– О? А кого же?
– Неважно.
– Дорогая моя, знаешь что я тебе скажу? – Хади оторвал поясницу от столешницы и потянулся. – Если парень из-за каких-то тупых подозрений готов перечеркнуть ваши отношения, то он просто козел. А если он посылает тебя узнав, что ты что-то там имела, то он любит свое ЧСВ больше, чем тебя. И следует хорошо подумать, нужен ли тебе такой человек.
– У тебя слишком современный взгляд на этот вопрос для моего земляка.
– Так мы же не в горах живем, Сати, – Он подмигнул ей и достал телефон. – Я позвоню своим. Передай Мике, что я любил его как родного брата и обещай, что будешь носить цветы на мою могилку.
Сати слабо улыбнулась и кивнула. Хади все говорил правильно. Илез – козел. Только от этой мысли любовь к нему угасать не желала.
Эта ночь была создана явно не для сна. Поворочавшись в постели, Лаура наконец сдалась и окончательно открыла глаза. Несколько секунд вглядываясь в темноту, она гадала, что в комнате не так, как обычно, и спиной, кожей ощутила, что половина их с мужем супружеской постели пуста. Лаура повернулась и положила ладонь на смятую простынь. Холод от ткани морозной искрой взметнулся по руке и кольнул в самое сердце.