Таким же коварным способом, по одной из версий, был оклеветан Аппий Силан – политический деятель из ближайшего окружения Клавдия. Жена императора Мессалина возненавидела Аппия за отказ стать ее любовником и сговорилась с вольноотпущенником Нарциссом разыграть сцену «пророческого» сна. Ранним утром Нарцисс вломился в императорскую спальню и в притворном смятении поведал жуткий сон, в котором Аппий нападает на Клавдия. Мессалина столь же артистично изобразила изумление и поведала о таком же сне. Сразу после этого действительно явился Аппий – это совпадение привиделось неоспоримым доказательством, и невиновный был схвачен.
Оба описанных случая – иллюстрации поразительного свойства клеветы облекаться в причудливые образы для усыпления бдительности, снижения критичности восприятия. Фантазия «мне привиделось» производит куда больший эффект, чем свидетельство «я видел», и становится идеальным способом устранения врага.
«Кто на тебя клевещет, тот не друг тебе», – указывал Квинт Энний. «Охота чернить друг друга есть удовольствие бесчеловечное, жестокое и всякому честному слушателю противное», – бичевал клевету Квинтилиан. «Кто не порицает клеветников, тот поощряет их», – настаивал Светоний. Все эти изречения были точны, но тщетны.
К периоду упадка Рима клевета сделалась бизнесом – включилась в товарооборот и стала своеобразной услугой, как поставленное на поток производство дефиксионов (гл. III). «Повсюду идет великое состязание в негодяйстве», – пессимистически заметил о своем времени Сенека. Только проклятие еще сохраняло сакральность в силу магического содержания, а клевета бытовала как профанная практика. Презренных клеветников, вздумай кто пересчитать их и собрать вместе, явно не вместил бы Колизей.
На примере Древнего Рима мы последовательно наблюдаем, как клевета разъедает общественный организм, вызывая кризис социального доверия. В клевете упражнялись и политики, и поэты – она сделалась не только эффективным инструментом властной борьбы, но и своеобразным родом псевдоискусства, «аттракционом болтовни». В отличие от Греции, в Риме наиболее заметна эстетизация клеветы, что не в последнюю очередь способствовало популярности т. н. адвокатской литературы – художественно обработанных текстов судебных речей и специально созданных искусных стилизаций.