– Не составите компанию, молодой человек? – обратился он к Василию. – Простите меня грешного, но я так и не научился пить один. Говорят, привычка – это вторая натура человека.
Корнилов кивнул головой и пододвинул к мужчине свою кружку с пивом. Незнакомец плеснул себе в кружку грамм пятьдесят водки, а затем остатки вылил в кружку Корнилова. Сунув пустую бутылку в урну, мужчина посмотрел на Василия.
– Спасибо. Прицеп еще никогда и никому не мешал, – ответил Корнилов и улыбнулся своему красноречивому выражению.
– Ну, давай, сынок, за весну, за нашу победу над фашистами, – произнес мужчина. – Воевал или на брони? Впрочем, простите меня старика….
Василий не ответил. Они чокнулись кружками и, сделав несколько глотков, поставили кружки на стол.
– Клава! Красавица ты моя, – крикнул мужчина буфетчице. – Дай нам что-нибудь к пиву, воблу или еще чего-нибудь солененькое.
В «амбразуре» палатки показалось полное лицо женщины, которая приветливо улыбнулась мужчине. Через минуту она принесла тарелку, на которой лежало несколько бутербродов с черной икрой.
– Может еще чего-нибудь? – спросила Клава мужчину.
– Спасибо, красавица.
Женщина развернулась и, виляя массивными бедрами, направилась обратно в палатку. Проводив ее взглядом, мужчина повернулся к Корнилову лицом.
– Закусывай! Как вас величать, молодой человек? – спросил его мужчина, с аппетитом жуя бутерброд.
Корнилов взял в руки бутерброд и осторожно надкусил его. Бутерброд был очень вкусный и, чтобы как-то сдержать себя от желания моментально покончить с ним, он положил его на край тарелки.
– Василий, – неуверенно ответил Корнилов.
– Значит, Василий…. А меня – Дмитрий Константинович, – представился мужчина и протянул ему мягкую пухлую руку.
Взгляд Василия замер на руке Дмитрия Константиновича. На пальце мужчины, играя всеми цветами радуги, сверкал перстень с большим зеленым камнем. Поймав его взгляд, Дмитрий Константинович смутился и быстро убрал руку в карман.
– Что, нравится? – спросил он Корнилова. – Да, вещь красивая, старинная и уникальная. Этот перстень когда-то принадлежал одному известному в Казани ювелиру. Он не принял новую власть. Просто не хотел ее понимать и вот теперь его нет, а перстенек принадлежит мне. В жизни часто так бывает, Василий. С властью спорить нельзя…
Корнилов смутился под пристальным взглядом Дмитрия Константиновича.