Поднявшись на ноги и утерев слезы, она побрела дальше к маяку…
Проснувшись поутру, пират не стал долго мучиться над разгадкой непонятного ему сна, а просто выбросил его из головы, но история тем не закончилась. Сны о рыжеволосой продолжали приходить к нему каждую ночь…
– Что Вы скажите, мистер Визед? Я – сумасшедшая, да?
– … думаю, что нет…
– Тогда что же это? Почему все в округе называют меня ведьмой? Почему и за что проклинают мою мать? Кто я такая, в конце концов?
Старик улыбнулся в усы:
– Кто ты такая?! На этот вопрос можешь ответить только ты сама! Но… не сейчас. Сперва тебе придется многому научиться и избрать Путь… Твоя мать была совсем не такой как все. Боги наградили ее особым даром – слышать голоса ветров, океана, врачевать больных одним только наложением рук, помогать роженицам разрешиться от бремени. Она была доброй и хорошей женщиной, приехавшей в Новый Свет искать счастья, но нашедшей здесь лишь боль и слезы. Когда судьба свела нас, у нее уже была дочка – Азалия. Ты была еще совсем крошкой, но у тебя уже был заметен Дар… Ты, как и твоя мать принадлежишь к проклинаемому всюду племени цыган, хотя твой настоящий отец и был ирландцем. У тебя его волосы и цвет кожи, но глаза… глаза цвета океанской воды… мамины. Мне жаль, что твоя мать столь рано покинула наш бренный мир, но… хвала Богам, у тебя есть отчим, который заботится о тебе…
– Я ненавижу его! – прервала старика Азалия. – Он заставляет меня тяжело трудиться в доме, но не дает мне ни еды вдоволь, ни денег на новое платье. И специально посылает меня в город в базарный день, чтобы дать другим радость посмеяться надо мной.
Рыжеволосая заплакала, а старик ласково погладил ее по волосам.
– Тебе скоро 16, и ты сможешь жить, как тебе хочется, сможешь уйти от своего отчима.
– Куда же я пойду?
– Весь мир перед тобой! Тебе нужно лишь выбрать Путь… а теперь тебе пора домой. Солнце скоро сядет, а я нынче жду гостей ….
– Я всё поняла, мистер Визед… Прощайте.
– Прощай, моя милая. И хорошенько подумай над моими словами. Обещаешь?
– Да.
– Хорошо… теперь беги.
Когда белое поношенное платье рыжеволосой перестало мелькать в густой тропической листве, старик задумчиво потер подбородок и снова, ни к кому не обращаясь, повторил:
«И хорошенько подумай над моими словами…»
Спустя несколько ночей, сны прекратились, а спустя пару – тройку лет, Доуэл и вовсе позабыл о них. Вплоть до той самой ночи, когда они вновь стали его постоянными гостями. В них рыжеволосая изменилась, повзрослела, но это, несомненно, была она…