Я прошел по недлинной, но пышной тропической аллее, обогнул яркую, идеально ухоженную подъездную клумбу и через распахнутые стеклянные двери парадного входа вошел в нижний холл особняка. Похожий на внушительные вестибюли солидных пятизвездочных отелей, но в отличие от них, кишащих разнообразными постояльцами, абсолютно пустой. Внутри, как и снаружи, не было ни души.
Не зная, куда идти дальше, я осматривался по сторонам, в поисках того, кто открыл мне ворота. Вверх, на второй этаж, вела большая центральная лестница – устеленная темно-бордовым ковром, прибитым латунными планками к изгибам мраморных ступенек. Коридор первого этажа, полукругом лежащий под лестницей, разбегался от нее в правую и левую стороны и уходил за повороты стен. Я сделал пару шагов вглубь холла, чтобы заглянуть за них. Неожиданно, я не сразу понял, откуда, раздался искаженный акустикой просторного помещения голос:
– Пришел? Поднимайся наверх, в кабинет!
Чуть не бегом я метнулся к ступенькам, ведущим на второй этаж. Но в начале лестницы, использовав солидный запас силы воли, все же остановился, чтобы взять себя в руки. Перевел дыхание и дальше пошел быстрым, но все же намного более спокойным шагом. Несмотря на безграничное уважение, вызываемое у меня профессиональными заслугами Феликса Бруно, на сегодняшних переговорах я собирался держаться с максимальным достоинством. И даже (представьте себе!) выдвигать свои условия. У меня, как я самонадеянно полагал, были на то основания.
В кабинете, больше похожем на заставленное дизайнерской мебелью футбольное поле, к своему удивлению, я тоже никого не обнаружил. И, растерянно озираясь, остановился на пороге. Растерянность, впрочем, быстро уступила место восхищению.
Рабочий кабинет Феликса Бруно выглядел ошеломляюще. Панорамное окно во всю внешнюю стену, выходящее на океан, широкой дугою было изогнуто таким образом, чтобы можно было наблюдать за солнцем в течение всего дня, практически в любой точке эклиптики. Я вспомнил, что читал об этом в журналах. Огромных размеров стол для рабочих заседаний, вытянутый, овальный, с толстой стеклянной поверхностью по всему периметру окружали роскошные белые кресла с высокими прямоугольными спинками. Аквариум, внутри которого могла бы незаметно существовать Атлантида, расположился у дальней стены. Справа от входных дверей находился огромный бар со стойкой и камином, занимающий целую треть от противоположной окну стены. Под ногами – бесконечный ковер в тон большущей бежевой софе, на случай приступа творческой лени вытянувшейся, словно царапающая пол кошка, рядом с баром. Огромный письменный стол, дорогого темного цвета, и расположившиеся позади него стеллажи с многочисленными папками бумажных документов, и прочей канцелярской и сувенирной дребеденью, занимали остальное пространство.