Возможность соединять слова.
Достаточно просто соединить (если есть, что соединять)
В языке слова соединяются по правилам, а в протоязыке – без правил. Другими словами, в языке определены все виды ограничений на то, что и с чем вы можете соединять; в протоязыке таких ограничений нет. Если слова можно соединять, то в языках есть правила о том, каков порядок этих слов: например, в английском языке прилагательное обычно ставится перед существительным, а во французском – существительное перед прилагательным (да, я знаю, что по-английски говорят «court-martial» («трибунал военный»), а не «martial court», а по-французски – «bonne chance» («желаю удачи», дословно – «хорошей возможности), а не «chance bonne», но это – исключения, идущие вразрез с внутренней логикой языка). Пиджины и другие формы протоязыка не имеют таких правил. Вы можете сочетать все что угодно со всем чем угодно, в любом порядке, если эта комбинация будет хоть что-то обозначать. Но главное – то, что вы все еще можете комбинировать.
В СКЖ комбинации невозможны. Ну, насколько это нам известно. И я бы сказал, что, независимо от того, как долго и упорно мы будем искать, мы никогда не найдем такой СКЖ, в которой была бы возможность комбинирования. Через мгновение мы увидим почему.
Поиск животных, которые на самом деле могут комбинировать элементы своей коммуникативной системы, – это поход за святым граалем для тех, кто верит в непосредственное и плавное преобразование СКЖ в язык. Будем звать их радикальными сторонниками последовательного преобразования. Если бы эти животные были найдены, они имели бы настоящие предпосылки синтаксиса, а синтаксис, как считают некоторые, это исключительно человеческая особенность языка. Следовательно, обнаружение таких предшественников синтаксиса у животных привело бы к полному разгрому тех, кто считает язык «чем-то совершенно особым». Не стоит и говорить, что все известные на сегодняшний день СКЖ были обследованы и переобследованы на предмет поиска таких предшественников.
Последний кандидат на обладание ими будет хорошим примером того, насколько бесперспективным становится такой поиск.
Мартышка диана и мартышка Кемпбелла – два вида африканских мартышек, обитающие на одной территории. Оба вида используют крики тревоги, предупреждающие о приближении хищника, и мартышки дианы реагируют на крики мартышек Кемпбелла так же хорошо, как и на предупреждения особей своего собственного вида. Есть лишь одно отличие: иногда мартышки Кемпбелла предваряют свои крики так называемым рокотом – коротким низким звуком, возникающим примерно за тридцать секунд до основного крика. Такие сигналы с рокотом обычно обозначают, что где-то достаточно далеко находится хищник или что происходит некое непонятное, но, возможно, опасное событие. Когда мартышки дианы слышат такой крик с рокотом, они редко реагируют на него, но обычно как ни в чем не бывало продолжают заниматься своими делами.