Кланяйся Анютка! В пояс кланяйся. В землю!
И Анютка, смеясь, подливала мне горячего и поила чем-то наивкуснейшим. Так, наверное, Цирцея угощала спутников Одиссея. Так, возможно, Воланд потчевал бедного буфетчика.
Я пил и ел, я был готов ко всему. К самому ужасному и может быть к еще чему-нибудь. Рукою я невольно каждые пять минут трогал висящую на шее ладанку с травкой оберегом. Анюта, наконец, заметила мои движения.
– Да не бойся барин, не стану я к тебе приставать. Я девушка гордая и обидчивая. Соблазнил дурочку, ну и что. Мы с батей и сами воспитаем дитё. Правильно я говорю батя?
– Истинную правду говоришь, дочура. Барин честь тебе оказал, до тела твоего снизошел. Должны гордиться и место свое помнить. Вырастим дитя, скажем, отец твой в бою погиб. Героем был твой папаня.
Это был уже перебор.
– Ну что мне для вас сделать?! Жениться на девице из простых, бабушка меня проклянет. Да если б ты простой девицей была Анечка. Ты же ведьма, какая ж ты жена будешь для верующего человека. Тебя ж святой водой побрызгать, у тебя вся кожа облезет, Анечка.
Этого мне не следовало говорить.
Мельник и дочка покраснели, что-то сразу перестали шутить. И совсем мне перестали нравиться.
– Ну, последнюю рюмашку барин на посошок. Налей ему Анька.
Мне не хотелось пить. Но деваться было некуда.
…………………………………………………………………………….
– Стреляй Сергей Миронович, стреляй!!! Вон он, кабан, в листву зарылся.
Я увидел вспышку за деревьями, и что-то обожгло мне бок. Так и умирают в жизни. Жил я человеком, умер кабаном…..
Вода текла на меня, Анютка опустила мою голову под воду и держала её там.
– Отпусти ведьма. Не смей барина своего убивать.
– Он что пьяный, егерь, или придуривается?
– А надо выяснить, зачем он Сергей Миронович в кусты залез. А не было ли у него умысла на теракт?
– Ну какой теракт? Какой на шестнадцатом году советской власти может быть теракт. Полей его еще водой, может, очухается.
На меня смотрела довольно простонародная морда. Явно охотник. Но одет…. Это не девятнадцатый век! Проклятая Анька. Меня опять перебросило черт знает куда. И что-то мне в разговоре этих охотников не нравится. Советская власть, теракт. Если я попал в период ежовских репрессий, то меня репрессируют и мне будет очень больно.
– Извините, меня выстрелом контузило. Скажите, кто вы? Я на какое-то начальство попал?