Я посмотрел на Пайпса, который выглядел сейчас не лучше меня.
– Но ведь он… – я не договорил, выразительно показав на американца.
– Вы что думаете, что одного разговора наедине с агентом ОСС, или как вас теперь называют, достаточно, чтобы загнать Рокоссовского на лесоповал?
Я по прежнему молчал, пытаясь собраться с мыслями. О каком это лесоповале он говорит?
– Однажды уже попробовали, впрочем – его лицо помрачнело – Но сейчас не те времена. Все, что мне грозит, так это опала. А может мне именно этого и надо? Дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут! Зато избавят от этой грызни.
Он не стал пояснять, о какой грызне идет речь, а мы не спросили. Мне было все равно, а Пайпс вероятно знал и так.
– Ну и что же теперь мне делать, товарищи и господа? – спросил Рокоссовский.
– Я, пожалуй, все же попробую устроить какую-нибудь провокацию – усмехнулся американец – Как не расстараться для такого любезного пана.
– Вечно, вы, жиды, лезете куда не надо – проворчал маршал.
Меня заметно передернуло, а Пайпс опять ухмыльнулся, нагло глядя на Рокоссовского.
– Ты что, Изя? – удивился тот – Я же хотел сказать "евреи".
– Пан маршал думает по польски – пояснил Пайпс.
– Ну да, верно – смутился Рокоссовский – Случается…
Мы немного помолчали и я осторожно огляделся. В зале же творилось нечто странное. Люди разбились на группки и посматривали на странную компанию из завешенного орденами красавца маршала, старшего лейтенанта и молодого американца. Большинство, смотрели с недоумением, но были и такие, кто наблюдал за нами с интересом и, возможно, даже с пониманием. Среди них выделялась команда канцлера, несколько наших офицеров, Гречухин во фраке и Марк Кларк. Впрочем последний, судя по его недоумевающему виду был не в курсе интриги.