– В России живём, ребята! – кричал мужчина навеселе, – Мы благородные мужланы и пьём много? Кто со мной?
– Гуляем! – поддержали его друзья.
В момент приближения утра тоска становилась роем мух, что мешали наслаждаться выпитым. Не вяжут в наши дни мужчины шерстяные носки, но даже в прошлом столетие это делали бабки. Так и они весь остаток ночи до утра плакали о бабках, так как не было на большее у них…
Получив от Аглаи Митрофановны печальное известие, Антонина Родионовна бросила все дела и поехала к дочери в больницу. Дорога была была, как стая белых мух в лицо, а Антонина Родионовна всю дорогу плакала.
Приехав, Антонина Родионовна ощутила всю полноту убогости российской больницы. В воздухе парили «амбрэ», в которых чувствовались насыщенные нотки стерильных бинтов, хлорки, омерзительно ихтиоловой мази и еще чего-то непонятного, но знакомого еще с детства. Старая треснувшая плитка навивала в сердце щемящую тоску, а окрашенные дешёвой голубой краской стены словно наваливались на неё, не позволяя вдохнуть полной грудью царивший в помещении смрад. Тусклые лампочки над входом палат были вкручены, похоже, при Царе-горохе, и были уже не в состоянии осветить длинный и темный коридор. Мрачный сумрак словно сквозил через давно немытые стекла окон, на которых едва заметно колыхалась выцветшая грязно-серая занавеска. Её проводили к Авроре в палату и, увидев дочь, лежавшую в бессознательном состоянии, она расплакалась. Антонина подумать не могла, что её ещё утром радостная безалаберная дочка через каких-то три часа окажется в подобном состоянии. Вопросов по поводу случившегося Антонина Родионовна не стала задавать в больнице, потому что ей уже всё объяснила по телефону Аглая. Она села рядом с дочерью, сжала её руку и продолжала плакать до тех пор, пока к ней не подошёл врач, следивший за состоянием Авроры.
– У неё сильное сотрясение, которое и послужило причиной потери сознания. Мы уже делали КТ головного мозга и позвоночника – в результате удара нет ни гематом в головном мозге, ни повреждений позвоночника. Вы можете быть спокойны. Она придёт в себя, – уверенно говорил врач о состоянии Авроры.
– Хорошо, но даже так, поймите меня. Мне очень больно видеть в таком состоянии моего ребёнка, – Антонина Родионовна немного успокоилась, услышав от врача результаты обследования, но слёзы остановить она не смогла.