– Сопля ты, Сверябин!.. Говори, куда дел шелк и бархат!
Вот тут Иван и очнулся: сообразил, что его подозревают черт-те в чем.
– Какой шелк! – закричал. – Какой бархат!
– Тот, что в рулонах. Его вчера только завезли.
– Я понятия не имею, кто чего завез!
– Не кричи! Своровали материю нонешней ночью. Из всех циркачей не было на месте одного тебя.
– Но я на самом деле не видал никаких рулонов!
– Можа, и не видал. А посидеть придется, вдруг вспомнишь?..
Вечернее цирковое представление состоялось без Ивана. Он сидел взаперти в амбаре недалеко от брезентового балагана, слышал, как гомонливая толпа расходилась после зрелища. Злился, ждал утра, когда должно было, по его понятиям, что-то проясниться. Бодрствовавший предыдущую ночь, он крепко и без сновидений заснул на пустых мешках. Проснулся, когда его растолкал тот же милиционер.
По улице он вел его, ровно бы приятеля. На крыльце сельсовета сказал:
– Оно, конечно, надо блюсти мужицкую верность. Да не во вред себе. Шагай, дурной! Твой начальник пришел тебя выручать.
В обшарпанной комнате сельсовета сидел Артур. Увидев Ивана, ободряюще заулыбался:
– А видок терпимый. Вот что значит молодость, товарищ следователь!
– Участковый, – поправил милиционер.
– Для меня разницы нет: представитель власти.
– Рассказывай, конспирант! – приказал Ивану представитель власти.
– Что рассказывать-то? – отозвался Иван. – Не видел я тот шелк.
– Не надо, Ванечка, ничего утаивать, – вмешался Артур. – Я объяснил товарищу следователю, – он ровно бы намеренно опять оговорился, но милиционер пропустил на его оговорку мимо ушей, – признался, что ты уезжал по моей интимной просьбе.
Мысли Ивана заметались. Что сказать? Чем объяснить, что он не поехал в Усольск?.. Черт подкинул ему ту Ящерку с ноготками! И ведь ничего не объяснишь, ничем не оправдаешься.
– Ну, давай, конспирант, – поторопил его милиционер.
– Не был я у Татьяны Владимировны, – глухо ответил Иван.
– Как не был? – вскинулся Артур. – Где же ты был?
Милиционер дунул на ус, сонное выражение сползло с его лица. Артур вскочил со стула, подкатился к Ивану.
– Ты соображаешь, что говоришь? На тебя вешают грабеж! Ты что, действительно, не ездил к Татьяне Владимировне?
Иван молчал.
– Тэк-с, – произнес милиционер. – Рано я алиби этой сопле определил.
– Ванечка, скажи, где ты был! – Артур теребил его за рукав.