Ночь пришла на мягких лапах,
Дышит как медведь…
Второй, с легкой возрастной осиплостью, подхватывал:
Чтобы мальчик наш не плакал,
Мама будет пе-ть…
И до того у этих двух бабенок получалось пригоже, что Леве захотелось вспомнить мать: пела ли она ему когда? Вроде бы черные локоны у нее были и медальон на цепке. А вот пела ли?.. Нет, не смог он вспомнить мать. И как только понял это, тотчас и сообразил, что не спит.
Приподнялся на локте и увидел близко обеих, молодую и в возрасте. Они пели для себя, пока вдруг не заметили таращившегося на них Леву.
Когда допели, та, что постарше, спросила:
– Чего уставился? Подтягивай.
– Не умею, – ответил Лева и сам услыхал, что вышло жалобно.
Обе засмеялись, беспечно и беспричинно. И у Левы засосало внутри – от неприкаянности, от неуютности, от предстоящей дальней дороги и от голодухи. Молодая была, пожалуй, ростом с него, вся спелая, с нерастраченной грудью, хорошо заметной под красной вязаной кофточкой. Женщины, расстелив на чемодане белый плат, достали из авоськи краюху хлеба, шматок сала, помидоры.
– Иди к нам, мордастенький, – сказала старшая. – Присаживайся к столу.
Лева сглотнул слюну и готовно поднялся. Взял хлебный ломоть и пластину сала.
– Как зовут-то? – спросила старшая.
Лева едва не ответил: «Арбуз», но спохватился, назвался по имени.
– А меня – Феня, – сказала она. – А это – Нина, племяшка мне. В Ярославль или дальше?
– Как получится, – ответил он.
– Так и не знаешь, куда едешь?
– Не ждет никто.
– Родни что ли нет?
– Нет.
Наверное, судьба не всегда выглядит злодейкой. Есть у нее и другое лицо, может быть, даже с ямочками на щеках, такое, как у этой вот Нины, повстречавшейся Леве Присыпкину на стареньком пароходике, что легонько шлепал вниз по Волге. Ночь, звезды, речной воздух и сонные берега, да еще женщина, которая не отталкивает тебя взглядом – не подарок ли судьбы?
Лева старался есть, не жадничая. Помидорину аккуратно разрезал на четыре доли и, не торопясь, посыпал их крупной солью. Но Феня догадалась.
– Добирай. Оголодал ты, видать, на лесосплаве.
Лева добирать с чемоданной скатерти не стал. Голодный червяк успокоился. Достал пачку «Прибоя», задымил. Окинул женщин мужским взглядом. Спросил Нину с вызовом:
– Замужем?
– Нет.
– Чего же засиделась?
– А ты никак подсвататься решил! – сердито сказала Феня.