Антрацит не дал ей додумать мысль. Он опять начал мяукать и ворчать, требуя обратить на себя внимание.
– Ну, что ещё? – повернулась к нему старуха.
Кот уселся возле табурета, мяукал и тыкал мордой в пустое место.
– Ёшкин кот, леший меня забери, – разразилась Аристарховна в сердцах. – Бабоньки, нет, ну вы это видели… У меня веретено пропало. Пока этот разодетый хлыщ заговаривал нам зубы, его подельница выкрала моё веретено. И поджёг, полагаю, тоже она устроила. Видать, хотела замести следы.
Мастерицы с недоумением посмотрели на барона. У них в голове не укладывалось, как такое могло произойти. С виду, такой благородный и видный мужчина. А на деле – аферист, каких свет не видывал. Людвиг заметил их смятение, но сохраняя невозмутимость, держался с присущим ему достоинством.
– Здесь какое-то недоразумение, – сказал он с обезоруживающей улыбкой, не забывая, про воздействующий на мастериц иностранный акцент. – Мы туристы, а не злодеи. Не нужно поднимать паники, раньше времени. Давайте во всём спокойно разберёмся. Уверен, мы всё сейчас выясним, и ваша пропажа обязательно найдётся.
– Найдётся, как же. Держи карман шире, – обречённо проворчала Аристарховна. – Ты лучше ответь нам, куда подевалась твоя краля? Вы даже представить себе не можете, что вы натворили. И какие теперь это может иметь последствия…
– Не переживайте, – убедительным тоном сказал барон. – Тут у вас слишком душно. Гертруда пожаловалась мне, что ей стало дурно, и она отошла подышать свежим воздухом, – он посмотрел на часы (ему нужно было выиграть для неё ещё немного времени, чтобы дать ей возможность беспрепятственно покинуть стены музея). – Полагаю, она скоро вернётся. И я, попросил бы вас, держать себя в руках и подбирать выражения. Такая солидная женщина, а ведёте себя, как невоспитанная особа. Не забывайте, что на вас смотрят дети.
Он был настолько галантен и убедителен, что Алевтина с Настёной опять поддались его чарам. От своих беспочвенных подозрений им стало стыдно, и они почувствовали себя неловко. А может и впрямь, старая чудит? Сама задевала куда-нибудь веретено и позабыла. А теперь ищет крайних. И кроет всех, почём зря. Не хорошо, как-то с иностранцами получилось.
– А ну-ка, клуши, все внимание на меня, – Аристарховна вовремя усекла этот момент, и энергично замахала рукой у них перед глазами, желая рассеять морок, напущенный бароном. – А то, пустил вам тут пыль в глаза. А вы, и рады-радёхоньки, оплыли, как восковые свечки. Да вы посмотрите на него – самый, что ни на есть, настоящий жулик. Клейма негде ставить. Только, не оборвыш с большой дороги, а жентельмен в дорогом костюме. Или я не права? Ишь, как глазоньки у него забегали…