– Мир вам, Саид-ага, – негромко начал старик.
Она шла из овчарни, услышала начало разговора случайно – и замерла. Почему не прошла мимо, как ни в чем не бывало, ведь к отцу то и дело кто-то заходил? Почему замерла, почему остановилась, не дыша?
Отец откликнулся на приветствие.
– Я не буду ходить вокруг да около, хорошо? – голос у старика был неожиданно твердым и сильным. – Смотрю я на твою старшую, Саид-ага. И чем дольше смотрю – тем больше мне эта девочка нравится.
– Ты о чем?!
– Не о том. Мне за девяносто, куда мне? Помнишь, в том году вы пустили пожить приезжего, чтобы хоть чуть заработать, и через пару недель твоя старшая начала уверенно болтать по-арабски?
– Как не помнить.
– И на охоту ты ее берешь, значит, ловкая она, и с луком хорошо управляется. Росточка небольшого, и высокой уже не будет. Проворная, толковая, неприметная. Я бы взял ее и обучил хорошему делу, а тебе щедро заплатил бы. Подумай, у тебя еще три дочери, их надо поднимать.
– Что за дело? – отрывисто выдохнул отец.
Она знала эту его манеру. Раз начал так говорить – хорошего не жди.
– Трудное дело, на которое редко кто сгодится. Говорят, в мире неспокойно. Ловкие люди всегда нужны. Оказаться в нужное время в нужном месте, услышать важный разговор. Услышать разговор на чужом языке и понять его. Передать письмо. Не передать письмо, которое не должно быть передано. Быть незаметной или привлекать к себе взгляды – смотря что надо. Много думать и быстро принимать решения.
– Про плохие дела ты говоришь.
– Не бывает ничего плохого и хорошего, Саид-ага. А вот деньги точно дам хорошие.
– И опасно это.
– За баранами да муфлонами по горным перевалам скакать – безопасно? Решай до утра, а я завтра к тебе загляну. И старшую свою спроси, захочет ли.
– Дочери я о нашем разговоре не скажу.
– Можешь не говорить, – усмехнулся старик. – Она все равно с самого начала прячется за углом, не дыша, и слышит каждое слово.
Распорядитель турнира заинтересованно посмотрел на девушку, но Ясмина ничуть не смутилась. Длинные черные волосы прятались под шапкой. Слишком тонкая талия и слишком пышные для мальчика-подростка бедра были скрыты широким плащом.
– Гюнтер? – переспросил распорядитель.
– Да.
– Тебе лет-то сколько?
– Пятнадцать. Скоро.
– Взрослый парень уже, а голосишко девчачий. Ладно, иди. Стреляешь после вон того лысого парня, запомнил?