Впереди на высоких холмах поднимались городские стены.
– Меня, конечно, узнать не должны, но мало ли что. Если вдруг начнется шум – думай только о себе и ни в какие стычки не ввязывайся. С обученными и вооруженными стражниками драться – это не монахам руки выворачивать. Рыжая знает дорогу к лагерю, да и ты, если дочь охотника, запомнила каждую тропинку.
– Запомнила, да. Слушай, а как мне назваться на турнире?
Робин быстро улыбнулся:
– Ты не из Эдвинстоу, не из Лакстона, вообще не из окрестностей Ноттингема – тут все друг друга знают. Будешь из других мест, из Йоркшира.
– Это далеко?
– На севере. Дочь охотника, выговор нездешний… ты Гюнтер из Йоркшира. Отличное имя, тебе подходит.
До моста они доехали молча. Перед самыми воротами Робин быстро обернулся к спутнице:
– Не пугайся.
– Что?
Разбойник, не успев ответить, вдруг обмяк в седле и начал валиться то в одну, то в другую сторону. Повод выпал из его рук. Робин еле держался на лошади, судорожно цепляясь за гриву. Серые глаза, мгновение назад веселые и хитрые, затуманились. Вместо собранного главаря шайки в седле оказался крепко выпивший крестьянин. Этот крестьянин жалко болтался на коне, но умудрялся, запинаясь, горланить песню:
На старой соломе, на голых камнях
Чужие жены любили меня,
Но всех на свете была милей
Та, что ни взгляда не бросила мне.
На старой соломе, на свежей траве
Красотки честь отдавали мне,
Но всех на свете желанней была
Та, которая не отдала.
– Где ты успел так надраться с самого утра? – загоготал стражник у ворот.
– Да посмотри на эту рожу, сразу видно – не первый день в запое! – отозвался его напарник. – Эй, смотри не запачкай приличных людей! И за своим цыганенком следи, если хоть один кошелек пропадет – шкуру с тебя снимем!
Под хохот охраны Робин и Ясмина въехали в Ноттингем.
Старый Хью с сомнением повертел кольцо.
– Египетский камень, арабская работа. Обычно к таким еще и серьги делают.
– Были и серьги, – согласилась Ясмина.
Тон ее не оставлял ни малейших сомнений – никаких пояснений не последует.
– И, как я понял, в этот раз можно не опасаться, что какая-то из знатных дам узнает свое украшение? – торговец еще раз покрутил кольцо. – Сотня шиллингов, и ни пенсом больше.
Девушка вопросительно взглянула на разбойника, тот едва заметно кивнул.
– Хорошо.
– Готовь кошель, парень, – бросил ей Хью, повернулся к небольшому ларцу и загремел связкой ключей. – А потом держись за него крепче в городской толпе. Видно, что ты не здешний, воришки таких любят.