– Говно, – равнодушно констатировал Пашка, направляясь в дальний угол, – баранов каких-то, наверное.
Вообще-то у круглой в плане кошары, диаметром где-то метров в двадцать, никаких углов не было. Но писать-то хотелось! И не только ему. Рядом пристроился Каланча; еще двое. Потом и несколько китайцев подошли. Хмурых по-прежнему. Паша старался не коситься в сторону – туда, где девчонки образовали свой кружок, закрывая попеременно друг друга.
– Так, – резко, как выстрел прозвучал хлопок ладоней Сергея Николаевича, – запомнили все место, где сейчас стоите. Ну, или присели (он боднул головой воздух в направлении девчоночьих «посиделок»). Вот туда только и ходить. А в этих углах у нас будут, так сказать, спальные места.
Он показал теперь в ту часть стены, что примыкала к выходу, и продолжил:
– И главное – без паники. Сейчас главная задача – выжить. Что бы не случилось, просто выжить. А помощь придет, я уверен!
Вот Паша никакой уверенности не чувствовал. Нет, она была – в том, что его и других мальчишек и девчонок жизнь круто поменялась, и возврата к прежней не будет. А тут еще и тетка, что лечила Каланчу, подтвердила это невольно словами, которые она прошептала на ухо своему спутнику. Слишком громко прошептала, а у Павлика вдруг прорезался необычайно острый слух:
– Мы-то ладно, пожили свое. А что вот с этими ребятишками будет? Их-то за что сюда?
Первую часть этого выкрика души Паша часто слышал раньше, от бабушки Поли. Она тоже частенько смотрела так на него, и друзей, когда они играли во дворе. И от этого воспоминания парнишка проникся вдруг теплым чувством к этой женщине, да и к мужичку тоже, сейчас обнимавшему свою спутницу за талию
– Муж, наверное, – решил он, – дети там остались, внуки, быть может…
Но задавать эти вопросы он, естественно, не стал. Тем более, что Сергей Николаевич уже организовал общественные работы. Дети, а за ними и китайцы – в своей части «спальни» – принялись обустраиваться. Под этим громким словом сам классный понимал единственно возможное для них действо – сгребание в сторону куч сухого навоза.
– Тише, Максим, аккуратнее, – остановил Сергей Николаевич Каланчу, который, к удивлению Паши, первым ринулся в бой за чистоту спальных мест; принялся сдвигать кучи своими башмаками сорок второго размера (сам показывал, хвалился) так рьяно, что его фигура тут же окуталась едким облачком. По крайней мере, Макс и сам без команды рванул оттуда в сторону, и уже ближе к «туалету» расчихался по-настоящему.