Мы будем вместе. Письма с той войны - страница 11

Задержало ещё одно обстоятельство: награждают третьим орденом Красной Звезды. Получится не грудь, а млечный путь. Ну и хотелось чем-то оправдать это.

Марина, если можно, пришли фото, с Галкой, или даже с отступником педагогической веры, или с девочками школы, или одну. Буду рад.

Спроси отца, сможет ли он оказать мне содействие в лечении. Что там, я не знаю: ревматизм или ещё какая ерунда. Правда, неудобно пользоваться знакомством, но если я буду лечиться, то хотелось бы избавиться от всей этой гигиены больничной. Натура у меня неспокойная. Ни в медицинские, ни в педагогические нормы я не укладываюсь. А поехать и не полечиться тоже нельзя. Болит при прыгании и резких поворотах.

Ну, надоел я тебе с больничными охами – но учти, что пишу в исключительно грустную минуту, такие бывают очень редко.

Пиши, а я пока кончаю. С приветом, Ган

…Мы с Ганей начали переписываться. Потом мы от школы отправили ящик с подарками для бойцов ганиной роты (кисеты с махоркой, тетради, книжки, рукавицы и т.п.). Бойцы написали индивидуальные письма с благодарностями девочкам. А тем временем мы с Ганей продолжали переписку и заочно друг другу очень нравились. Для меня это было очень романтично: переписка с солдатом, фронтовиком! Письма я читала вслух домашним, они были остроумные, хоть и с ошибками. Ошибки я исправляла и указывала, как правильно писать. Ганя не обижался…

Получил твоё письмо. Ты пишешь, что я «книжный человек». Да, Марина, жизнь столько била меня, столько я видел гадости, что я старался изменить её. Иногда это было донкихотство, а иногда… Да вот ты – моё сочинение. Знаешь, как больно было, когда от тебя не было долго писем. Смешно и глупо. Мне, 34-летнему, влюбиться в мечту, именно мечту, так как ты живая не смогла бы быть объектом моей любви. По годам, психологическому укладу (ведь за жизнь мою грязи ко мне пристало, я не любил её, но… а ты чиста от всего этого). Но факт, что сегодняшняя дрожь, выдавшая мою радость, – это плохой признак. Ну, это ерунда. Я могу не только взять себя в руки, но и за глотку.

Видите, как много я насплетничал на себя.

Да, Марина, жизнь меня не баловала, и, быть может, это спасает меня там, где гибнут мягкотелые. И вот, сидя в грязи, кушая из котелка, я пою и чувствую: