– Ладно-ладно, – окончательно смягчился Антон. – Я вижу парень ты хороший, а главное – всё понял. Давай договоримся – ты пообещаешь мне никогда больше без разрешения не пытаться управлять временем, а я обещаю не рассказывать ничего твоим родителям.
Когда Антон остался в кабинете один, он задумался о произнесенных им самим словах «без разрешения управлять временем». Но это ведь именно то, чем он сам занимался в последние годы. Никто и никогда не давал ему разрешение делать это – влиять на течение времени. Но он это делал. Он научился ускорять и замедлять ход времени.
Пора идти, делать обход. Уже много лет подряд он совершал этот ритуал – обход территории. Хозяйство Хроноса было огромным, многолюдным и беспокойным. Требовался постоянный контроль за всем происходящим, всеми действиями и процессами, что протекали.
Само здание представляло собой нечто вроде огромного ангара, длинной более километра. По всему периметру его опоясывал широкий, как улица, коридор. В этот коридор и вышел Антон из своего кабинета.
Здесь было многолюдно и шумно. Везде сновали сотрудники компании в красивой униформе. Торопливо суетились большие и маленькие механизмы. Роботы и автоматические устройства выполняли большую часть механической работы. Людям хватало работы по контролю за всем происходящим. Огромное хозяйство Хроноса требовало большого количества работников.
Антон шел стремительно. Ему хотелось охватить все. Решить все вопросы и найти все ответы. Это было его детище, его любовь и жизнь. Его то и дело кто-то окликал, подходившие сотрудники о чем-то спрашивали, на что-то жаловались или что-то докладывали. Он слушал, отвечал, ругал и советовал.
Антон на ходу отвечал на вопросы сотрудников, решал какие-то проблемы и ставил новые задачи. Он жил привычной своей жизнью, он руководил большим организмом Хроноса. Это было его детище, его жизнь и его порождение.
Так же, как каждый механизм и устройство проходили через его руки, так и каждый сотрудник проходил собеседование лично с ним, шефом этой большой компании – Антоном Визиновым. С незапамятных времен своего глубокого детства, он носил кличку – Физик. Ведь только эта наука – физика была единственным и не приходящим его увлечением в жизни. Да что там увлечением, физика во всех ее проявлениях и была его жизнью.