от узнаваемой им
святой правды. Общение с людьми только развивало это настроение, а более глубокое изучение слова Божиего стало увеличивать пропасть между практикой жизни и христианскими заветами. Вскоре разнообразные наблюдения над жизненными явлениями привели его к неизбежному для детства и юности максималистскому выводу, что люди, называя себя христианами, в жизни своей относятся друг к другу совсем не по-христиански, что
люди, с одной стороны,
молчаливо отказались от христианства, как основы жизни, а, с другой стороны, поставили на очередь вопрос:
какие же разумные основы приняло человечество наместо молчаливо упраздненного христианства?Осознанные религиозные переживания Н. Н. Неплюева принимали вполне определенную форму: в Иисусе Христе он видел не грозного бичующего ветхозаветного Бога, требующего возмездия, но милостивого, пришедшего призвать к покаянию, прощению и любви Спасителя. Поэтому ему мало были доступны религиозные воззрения Ф. М. Достоевского с их, как он считал, мрачным оттенком и непременной теорией страданий. Н. Н. Неплюев был убежден, что образ подлинного христианина у Достоевского – это отрекшийся от мира старец Зосима, наводящий на мысль, что христианство и аскетизм однозначны, что умные люди путь к спасению должны искать не в преобразованиях мира, а в отречении от него. Такое понимание христианства слишком противоречило натуре Н. Н. Неплюева, который в христианском самоограничении, вместе с апостолом Павлом, видел лишь средство нравственного развития, а не оправдания. Вот почему впоследствии Н. Н. Неплюев полностью укрепится в мысли, что хлебом насущным для России является возрождение генотипа православной христианской культуры, основанной на идеях апостольского служения, в котором, как он считал, заложена возможность мирного переворота в экономическом строе России, в выходе ее на уровень мировой цивилизации.
Глава I. Молодой преобразователь
В 1871 году Н. Н. Неплюев поступает на юридический факультет Петербургского университета, нарушая сложившуюся вековую родовую традицию семьи. «По примеру дедов и прадедов, – пишет Н. Н. Неплюев, – и я бы служить пошел. Добрым молодцем сиял бы доспехами ратными и закончил бы жизнь безмятежную сановником знатным, звездами украшенным, некрологом чувствительным увенчанным. Да на роду так видно не было написано. Порешили родимый мой батюшка с родимой моей матушкой прогресса ради в университет отдать»