Итак, общепризнанно, что разврат есть насущная физическая потребность, и человечество убежденно развратничает.
Казалось бы, удовлетворение насущной потребности не может вызывать ни восторженного одобрения, ни строгого порицания. На самом деле оказывается, что для мужчины разврат – подвиг и победа, для женщины – позор и поражение, и что вся эта пресловутая насущная потребность – простая игра, в которой и подвиг, и позор – простые условия игры, на которые ставятся крупные ставки. В действительности, в глубине души все человечество убеждено, что самая суть этой потребности – постыдная скверна и, несмотря на все свои умствования, глубоко презирает развратников и не может заставить себя не уважать высокую добродетель воздержания, хотя и считает за доблестное молодечество глумиться над нею на словах.
Признавая разврат одновременно и чем-то постыдным, и насущною физическою потребностью, человечество обрекает себя на неизбежное унижение сознавать постыдными и себя, и свою жизнь. Нельзя признать постыдным какой-либо орган своего тела, не теряя уважения к себе, нельзя признать постыдным какое-либо действие, не признавая позорною жизнь того, который это действие совершает. Оказывается, что признается насущною потребностью человека то, что удовлетворять он не может без чувства жгучего стыда, и что стыд, эта естественная помеха беспрепятственному удовлетворению этой насущной потребности, всеми признается за явление нормальное, что нужна долгая практика разврата, чтобы отделаться от чувства стыдливости, что человек, и тем более женщина, потерявшие это чувство, внушают не уважение, а презрение и даже отвращение.
Что бы вы сказали о человеке, который стыдился бы сознаться, что он хочет есть, пить, купить такое-то платье или нанять такую-то квартиру; очевидно, это было бы болезненное явление и опасная мания, при которой легко можно было бы умереть голодною смертью. Если признать разврат за насущную физическую потребность, необходимо признать стыд за ненормальное, болезненное явление и обратить серьезное внимание на то, чтобы человечество возможно скоро и радикально было излечено от опасной мании стыдливости; необходимо признать проституцию за почетный и полезный промысел, а даровой разврат – за общественную заслугу и примерную филантропическую деятельность.