Даниэль сделал глоток, а Флинн в это время опять накрыло ощущение обречённости. Как и в столовой, в чайном баре всё было изысканным и дорогим: полированная барная стойка, золотые подставки под бокалы, фотографии на стенах. Пахло карамелью и немного пылью, и она поймала себя на мысли, что прекрасно может представить в этом благородном, благодатном поезде Йонте. А себя – нет.
Собравшись с духом, Флинн сказала:
– Знаете, я бы всё сделала, чтобы мне разрешили остаться. Может, мне хватит на билет, если я буду помогать на кухне?
Даниэль внимательно посмотрел на неё, отставив бутылку.
«Только вперёд», – подумала Флинн. Пока он молчал, она могла попытаться убедить его.
– Я бы и Фёдору могла помогать, – она сделала паузу. – В любой его работе.
Даниэль по-прежнему молчал.
– Я буду незаметной. Я почти всегда как бы невидимка.
– Послушай, Флинн…
– Или я могла бы продавать лимонад. Здесь, в баре.
Даниэль откашлялся. Флинн осеклась. Как это у него выходит добиваться тишины такими мелочами?
– Послушай, Флинн, – повторил Даниэль, – это Всемирный экспресс, а не лимонадный поезд. – Он многозначительно взглянул на неё. Флинн почувствовала себя полной дурой. – Во Всемирном экспрессе живут те подростки, которые однажды станут героями.
Глаза Флинн округлились. Даниэль, смеясь, покачал головой, словно прочёл во взгляде её мысли:
– Нет, я сейчас говорю не о Человеке-пауке или Женщине-кошке. Настоящие герои – это исследователи, люди искусства и учёные, которые день за днём борются за то, чтобы мир стал лучше. Всемирный экспресс – интернат для незаурядных детей из бедных семей, которые когда-нибудь будут бороться. Здесь они изучают всё, что для этого требуется.
На секунду у Флинн закружилась голова от ощущения, что она не улавливает ход его мыслей. Раньше она никогда не задумывалась о том, что дети её возраста в будущем могут стать людьми, отвечающими за что-то большое и важное. Но потом она подумала: Йонте! Её брат был просто создан для великого будущего. Он бы всё отдал ради того, чтобы не обречь себя на жизнь, предначертанную ему в Брошенпустеле. Ради того, чтобы суметь что-нибудь совершить.
И к тому же он был из бедной семьи.
Даниэль, казалось, попал в родную стихию. Он продолжал:
– Благодаря великому Стефенсону нам здесь не докучают законы ни одной страны.