Не представляю, что за магию ты применил, чтобы сделать этот снимок. Жаль, что я не видела его раньше. Я хотела бы знать, как я могу выглядеть. Кем я могла бы быть.
Я хотела бы знать, как ты меня видишь.
У тебя красные глаза. Ты проводишь пальцами по фотографии. С трепетом и теплотой.
Я знаю, что такое прикосновение этих пальцев.
Это откровение шокирует меня, потому что, находясь здесь, в твоей комнате, я больше ничего не могу вспомнить. Я не помню, когда ты мог до меня дотрагиваться и зачем. Но, взглянув на твои руки, я знаю, что они нежные. Я знаю, что, хотя они мастерски обращаются с карандашом, они теряют свою уверенность, оказавшись на коже.
Я тяжело сглатываю и мечтаю ощутить их прикосновение сейчас.
Твои тонкие пальцы замирают у края фотографии. Ты сжимаешь челюсть, на твоем лице мелькает ярость. Ты сминаешь фото в ладони. Разворачиваешься и швыряешь его в противоположную стену. Я встаю в полный рост и смотрю на место, куда упал комок. Я не замечаю, как ты поднимаешь стул, но слышу, как он врезается в стену из гипсокартона. От звука удара меня передергивает. Я закрываю уши. Как будто бы мои барабанные перепонки могут порваться. У тебя в руках гитара, и ты замахиваешься ею, как битой, и она ударяется о спинку кровати, ударяется о письменный стол, бьется о стену.
Ничто не в безопасности. Я оглядываю твою комнату, наполненную рисунками, различными безделушками, семейными фотографиями, и хочу все это спасти. У тебя есть снежные шары из разных стран, и я извиваюсь, чтобы заслонить их собой, но я всего лишь воздух. В них летит гитара. Ты не похож на себя. У тебя чужое лицо. Кого-то жестокого и грозного, сломленного и беспощадного…
Я тебя сломала? Эта мысль оглушает меня.
– Август! – кричу я твое имя, до боли, до отчаяния желая, чтобы ты остановился. Но ты меня не слышишь. Конечно, нет.
Ты выпускаешь из рук гитару. Твоя мама зовет тебя, и ты подбегаешь к двери, чтобы запереть ее. Ты спотыкаешься о разбросанные вещи и чуть не падаешь. Щелкнув замком, ты прислоняешь к двери голову и поднимаешь вверх ладонь с растопыренными пальцами. Ты скрепишь зубами, а из зажмуренных глаз начинают течь слезы. Ты краснеешь, и я боюсь, что ты взорвешься.
«Прости меня. Прости меня. Прости меня». Ты плачешь, трясешься, и я хочу избавить тебя от боли.