Вот в чём дело, он не только был привязан, он ещё был утыкан иглами капельниц. Горохов видел, как ужасные руки, похожие на корявые стволы пустынной колючки, с пальцами, на которых распухли суставы, вытаскивали из него иглы, одну за другой.
Потом в странной и уродливой руке появился скальпель, обычный хирургический скальпель, и этот скальпель быстро перерезал верёвки, что держали его.
– Кто вы? Вы доктор? – С трудом после молчания произнёс Горохов.
– Ва… Ва… Ва… Ва-а… – Человек старался что-то сказать и, не справившись с этой задачей, решил закончить иначе. – Генетик. Меня тут так все зо…зо… зо… Называют.
«Генетик Валера», – вспомнил Горохов. Он с трудом вспоминал тот вечер, с большим трудом. Но это имя и профессия у него в памяти отложились.
– По… по… По-о… Вы можете пошевелиться?
Заика. Да ещё с таким голосом. Этот голос не нравился Горохову, во-первых, высокий, если не сказать, что писклявый, а во-вторых, заискивающий, словно человек извинялся всё время. Но нравится или не нравится, просьбу Генетика он стал выполнять: сжал и разжал кулаки, левый кулак сжать не удалось совсем, потом подогнул ноги, положил правую руку на край ванны, повертел головой туда-сюда.
Всё работало. Ну, кроме левого кулака и вообще всей левой руки.
– Левая рука не слушается.
– Так и должно бы…бы…бы…
– Быть, – договорил Горохов.
– Да.
– У меня там была перебита кость? Она не срослась?
– Кость срослась, но… но… но…
Теперь Горохов не знал, что хотел сказать Генетик и просто ждал, пока тот закончит. Плавал в воде и ждал.
– У вас был перебит срединный нерв, он будет вос.. вос… вос… Зарастать долго. Две… две… две…
– Две недели?
– Две-три недели, нервы растут пло… пло… пло…
– Плохо.
– Да.
– Ясно, – произнёс Горохов, и вправду левая рука не давала ему покоя. Досаждала, зудела.
– Ха… ха… ха… Попробуете встать? – Продолжил Генетик.
Он немного полежал ещё, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, потом сделал усилие и сел в ванне. Да, оказалось, чтобы сесть в ванне, ему пришлось приложить усилие.
– Ну, ка… ка-а-а… Вы хорошо себя чувствуете?
– Рука саднит, и бок немного болит, – ответил он. – У меня там рёбра были сломаны, пуля лёгкое задела. Помню, кровь во рту была.
– Это нор… нор… нор… Так и должно быть.
Ответил и ужаснулся. Та жидкость, в которой он плавал, была просто ужасна. Она не только воняла тухлятиной, а теперь он не сомневался, это запах тухлятины, она и на вид была такой же мерзкой. Серая, мутная, густая и тягучая масса, переполненная мелким мусором и пылинками. А ещё, ещё в ней во множестве плавали… какие-то странные штуки.