– Не-а. – Тео все затягивался, не возвращая трубку.
– На Большой Земле говорят, это облака межзвездного газа…
– Чего? – отозвался друг.
Вообще-то Тео не умел ни читать, ни писать, поэтому не было шансов показать ему ту книгу из отцовской библиотеки, что доставили с последним караваном. Да, Ильхо заглядывал туда иногда, просто от скуки.
– Они далеко-далеко от нас, за пределами нашей планеты.
– Хах, ну ладно! – Тео вновь заржал, но уже совсем не как обычно, а скорее припадочно, и это тоже было весело.
– Думаешь однажды отсюда уплыть? – спросил Ильхо, невольно затаив дыхание, когда приступ смеха отпустил их. – Тебе-то можно. Вам всем можно.
– А зачем? Здесь хорошо. Хороший воздух, и вода хорошая. Есть еда, и есть чем заняться. Что я буду делать на Большой Земле? – Тео махнул рукой: мол, ничего. – Я даже толком и не помню, как там, в мире, живут.
Лежа, Ильхо не видел лица друга, но по интонациям голоса с легкостью мог представить, как то расслабленно.
– Тебе же было десять, когда вы прибыли на остров?
– Не помню… А ты?
– Что я?
– Хотел бы уплыть?
Ильхо молча уставился на туманность. В книге ее называли Туманностью Дракона.
Он бы уплыл, наверное. Он родился и всю жизнь прожил на острове, и мысль о том, чтобы покинуть родной край, и волновала, и пугала. Но Ильхо имел страсть к авантюрам, так что воображение живо нарисовало ему, как он поднимается на корабль.
Не на простой. На «Химеру» самого капитана Руперта, что прибывал на остров время от времени с личными визитами к отцу. У них было какое-то дело, которое они обсуждали за закрытыми дверями отцовского кабинета. Но это было неважно. Важно было то, что «Химера» ходила под солнечными парусами. Единственный в своем роде корабль-небоход…
– Хей? – позвал его Тео.
– Ты же знаешь, нам нельзя.
Тео кивнул.
– Но хотел бы?
Ильхо повернул голову, чтобы посмотреть в темные глаза друга, и кивнул.
Со стороны танцующих, от костра, доносились буйные, веселые выкрики, музыка сделалась бодрее, прибавилось барабанов.
– Пошли!
Ильхо первым подскочил, стряхивая тоску, как песок. Голова закружилась, но это быстро прошло. Тео поднялся медленно, не спеша; он всегда двигался плавно, что было ему на руку, когда они катались на волнах, где его, Ильхо, порывистость могла порой обратиться неудачей.
Они побежали к свету.