Отгуляв свои два часа, получил великолепный фанерный кейс и отбыл в Кировакан.
Кировакан оказался городом, в разы большим по населению, чем Артик, наверно, поэтому и мест в гостинице, в которую я попал, было немного, но койку в двухместном номере мне выклянчить удалось. Располагаясь на ночлег, стал запихивать под кровать ящик с нагревателями и сумку. Сидящий на соседней койке сосед по номеру, наблюдая за моими манипуляциями, спросил:
– Вы геолог?
– Нет, а почему Вы так решили?
– Борода у Вас, и инструменты в ящике, я думал, Вы учёный.
В интонации соседа звучало явное сожаление.
– Увы, извините, что не оправдал Ваших ожиданий.
– Ничего, а сами откуда?
– Из Москвы, а Вы?
– Из Камо.
Затем сосед замолчал, что меня очень устраивало – хотелось отдохнуть, но у него были другие планы на вечер, и он продолжил:
– Не люблю Москву.
Тон у него был такой, что стало ясно – москвичей он тоже не того, не очень.
– А чего так?
– Объе… обманули там меня.
– А что произошло-то?
И сосед рассказал свою грустную историю о том, как он, накопив тысячу рублей, поехал в Москву в надежде купить там импортный мебельный гарнитур, как он там бегал по мебельным магазинам, как ему пообещала какая-то красотка, крутившаяся у магазина, помочь за небольшое вознаграждение приобрести желаемое, но надо было накрыть стол для директора магазина, и он накрыл стол в Арагви за четыреста рублей, как красотка при нём передала его деньги директору у входа в магазин и он ушёл за прилавок и пропал, и оказалось, что он не директор, а неизвестно кто, и пока он прорывался к настоящему директору, пропала и красотка. Он целый месяц жил в этой ставшей ему ненавистной Москве и встретил снова эту красотку у другого мебельного, и она рыдала, уверяла, что её тоже обманули, и в порядке компенсации предложила ему расплатиться телом, но он отверг её, хоть до этого он в неё почти влюбился.
Я выслушал его душещипательную историю, посочувствовал, сказал, что в Москве таких историй в день происходят десятки, но из этого не вытекает, что все москвичи этим занимаются, что они такие же люди и также страдают от всего этого, спросил:
– А что, у вас не воруют?
– Воруют, но не так же, ну, украдут у человека сто рублей.
– Хорошо, а сколько в Камо народа живёт?
– А это при чем? Не знаю точно, ну, тысяч сто, наверно.