Блондинка вытянула губы трубочкой и уперлась спиной в дверной косяк, ожидая выговора или хотя бы какой-то реакции. Опять это пронизывающее молчание и раздражающие глотки жидкости утреннего кофе. Он так предсказуем в своей манерности. Девица закатила глаза и отвернулась, желая поскорее подняться наверх, однако низкий голос одернул её со спины:
– Подойди, – прозвучал тон, не терпящий возражений.
Она натянуто улыбнулась и сделала несколько шагов в комнату, где сидел отец. Всё вокруг вызвало чувство отвращения. Эти бежевые стены, насквозь пропитанные снобизмом, наводили чувство неимоверной тоски и разочарования.
– Ты, должно быть, счастлива позорить меня. В последнее время это стало лучшим из всех твоих талантов, – не отрывая глаз от текста, произнес мужчина.
– Рада, что ты заметил. Я старалась, папочка, – с ужимкой произнесла девица заплетающимся языком.
Газета мгновенно отлетела в стену, а столик с чашкой заметно пошатнулся.
– Руби! Посмотри на себя! Посмотри, кто ты такая!
– Хм, – она сдула волосы с лица, подняв голову, – ну, я твоя дочь.
– Ты грязная, пьющая наркоманка, только что вышедшая из притона.
– Ну, это я уже слышала, – девушка вышла из комнаты, направившись к холодильнику.
Руби протянула руку к дорогому сервизу из королевского хрусталя, который являлся гордостью семьи и использовался только по праздникам, и вытащила оттуда стакан, а затем плеснула в него виски.
– Что ты делаешь?
– Завтракаю, – она издевательски пожала плечами.
Мужчина рывком выхватил посуду из рук дочери, с грохотом поставив на стол. Он схватил её за подбородок, а затем притянул к своему лицу, взглянув ей в глаза.
– Хватит так со мной… Хватит так с этой семьей! Хватит меня унижать! – он окончательно перешел на крик. – Теперь всё будет иначе, я всё решил.
– М, и что на этот раз? Клиника для душевнобольных или пансион «благородных девиц» при Кембридже?
– Ты уйдешь из этого дома. Навсегда. Ты выйдешь замуж!
Виски полился изо рта на пол. Истерический смех заполнил всё пространство, а сама девица чуть ли не рухнула на пол, выставив руки вперёд.
– Мы не в долбаном Средневековье, нужно… моё письменное согласие! А ты его не получишь!
– Уже получил. Ты зря взяла себе подпись покойной матери, её я научился ставить ещё в колледже.
Руби осталась сидеть с открытым ртом, пока её глаза начали медленно слипаться. Действие наркотиков ещё не закончилось, и сейчас это явно не было ей на руку.