Кошка эта была местная, и все её знали. Ютилась она в подвале дома, а тёплыми днями вылезала из своего убежища понежиться на нагретом резиновом покрытии.
Как звали эту кошку? Барсик/Рыжик/Снежок/Пушок. Наверное, на одно из этих имён она откликалась. (Во всяком случае, за всю свою жизнь, другого имени для уличного мурчащего слышать мне не приходилось. Думаю, проблема кроется не в полном отсутствии фантазии у бабушек-кошатниц в их преклонном «немного за восемьдесят», нет. Это скорее уже старая, добрая, исключительно русская традиция – не усложнять привычные для всех положения дел.)
Спастись бегством из вне безымянная кошка не могла, потому что пару-тройку дней назад окотилась, и сейчас в подвале её ждали слепые, новорождённые котята. Она уже откровенно устала и измотанная продолжала метаться по внутреннему кругу двора.
Неожиданно для всех на площадке возник мальчик. Этого мальчика Дёма видел лишь однажды, когда их мамы знакомились. Тот был худенький, небольшого роста, в джинсовых шортах по колено и футболке с Микки-Маусом. Голову его прикрывала широкополая белая панама. Такие панамы можно увидеть только на девчонках или совсем ещё малышах.
«Если надевать такой головной убор самому, то только на даче у бабушки. Да и то на огороде, чтобы на улице никто не видел, не то засмеют,» – рассудил Демид, – «Наверное, он всё-таки помладше».
Мальчика этого звали Алёша и его семья только на прошлой неделе заселилась в новострой. Алёшин папа работал где-то далеко и приезжал домой на выходные, а мама была праведницей, ходила в церковь, носила юбки в пол, молилась перед сном и даже постилась. От неё к Алёшеньке и перешло обострённое чувство любви к ближнему своему, как завещали два великих драматурга, Господь и Ремарк.
Алёша, движимый этим самым чувством, подбежал к кошке, которая забилась в угол песочницы и более всего нуждалась в спасителе. Мальчик поднял Барсика/Рыжика/Снежка/Пушка на руки и осуждающе посмотрел на её обидчиков. В глазах Алёши стояли слёзы.
– Я сейчас тебе в башку камень запульну! – злобно крикнул в его сторону кто-то из компании, – отпусти кошку, мы вообще-то за ней бегаем!
В ноги Алёши приземлился одинокий булыжник. Кинуть камень в мальчика, конечно, никто не осмелился. Во-первых, и, в основном, потому что дебоширы не знали, кто родители этого юного Ричарда Мартина и не достанется ли им потом. А во-вторых, Алёша выглядел младше их всех, опять же, из-за дурацкой панамы, и вступать в драку с мелюзгой никому не хотелось.