– Беги!
Надька ухватила Данилку, прижала к себе и кинулась с подворья.
Ей вслед неслось и мамино:
– Беги, доченька, беги! Помни, роднее его у тебя нет!
Как оказались рядом Гришка Кочетков, Петька Манников и Танька Малахова – Надя тоже не помнит.
Она снова помнит себя уже бредущей вслед друзьям по подлеску, что за деревней.
Её поддерживает Танька, что-то говорит.
Впереди Гришка несёт на руках Данилку, и тоже что-то говорит ребёнку.
Рядом с Гришкой идёт Петька, поминутно оглядываясь назад.
А вот встречу с красноармейцами вечером того же дня уже помнит отчётливо.
Помнит, как вернулась домой тогда же.
Как увидела посреди двора убитых маму и бабушку Степаниду – тоже помнит.
А ещё помнит, как там же во дворе, братик Данилка, обхватив её за ноги, дёргает за сподницу, смотрит снизу вверх и требовательно что-то говорит.
Рассказ
1
Новость о том, что в деревне будут квартировать какие-то странные полицаи, принёс дед Макар.
Вчера он сам пас за околицей свою отощавшую за зиму козу.
Детишек пожалел: холодно ещё, земля не прогрелась, зябко, а одёжка да обувка у ребятишек поизносилась.
Пришлось самому.
И вот там за околицей, где шлях на райцентр, встретил Андрея Юшкевича – знакомого из соседней деревни, одногодка, бывшего конюха у польского осадника* пана Ковалика. Когда-то и Макар Величко работал кучером у этого же поляка.
Постояли, обменялись махоркой, покурили, вспомнили былое, поделились новостями.
– В Хатыни позавчера всех сожгли, подчистую, – сильно затянувшись, произнёс Андрей. – Всю деревню. Детишек даже не пожалели.
– Иди ты! – Макар махнул руками, словно отгоняя муху. – Иди ты! Чего буровишь? Разве ж можно так шутить?
– Какие шутки? Всех, подчистую, суки, – зло, с придыханием повторил Величко. – Наши когда прибежали, то поздно уже, поздно. Ни одной живой души. Только головешки дымятся, да запах… запах палёной человечины. И эх, раз туды твою туды! Во как.
– Ай-я-я-яй. Матерь Божья, Царица Небесная… как же так? И с чего это вдруг такая кара православным? – Макар сотворил крестное знамение. – Упокой, боже, души невинные.
– Вроде как на днях где-то каких-то важных немцев партизаны уничтожили. Так немцы, мол, решили отомстить.
– Вот оно как. Выходит, отомстить обидчикам – кишка тонка, так они виновными сделали целую деревню, ироды, даже детишек. Эти-то не дадут сдачи, в морды их поганые не въедут. На беззащитных отыграться решили.