Вдруг птичий щебет, который окружает меня начинает нарастать. Он становится все громче и громче. Просто невыносимо громким и… я открываю глаза…
Мир вокруг очень тесный и синий. Мгновение я пытаюсь сообразить, что это и где я. Но тут же вспоминаю, что нахожусь в палатке. Щебет, который чуть не оглушил меня во сне, присутствует и в реальности. Звонко и безудержно гомонят где-то за тонкими стенами птицы, должно быть, разбуженные восходом солнца. Смотрю на часы на сотовом: без пятнадцати семь. Интересно, кто-нибудь уже встал? За спиной слышу мирное сопение своей соседки. Вспоминаю, что Камилла планировала пойти на свидание и, как она предполагала, не с кем-нибудь, а самим прекрасным и недосягаемым Александром Вудом. Чувствую болезненный укол прямо в сердце: для меня-то он точно недосягаем. Надо узнать, как она сходила, и действительно ли ее ждал Вуд, а не кто-нибудь из простых смертных. Я тихонько поворачиваюсь, чтобы посмотреть на свою спящую соседку и… в то же мгновение рывком приподнимаюсь на локте, открываю рот, чтобы закричать, но понимаю, что голос у меня пропал, и единственное, что я в состоянии делать – это беззвучно шевелить губами, которые всеми силами пытаются произнести… произнести…
– Александр! – наконец, выталкиваю я из себя едва слышным шепотом.
Видение рядом со мной шумно ворочается, сонно и весьма реалистично причмокивает губами, что заставляет меня всерьез предположить: это вовсе не видение, не игра теней и не плод моего разбушевавшегося воображения, а вполне настоящий несравненный Александр Вуд собственной царской персоной. Но… но что он тут делает? И где Камилла? И что, черт возьми, вообще, происходит?!
Я приподнимаюсь и сажусь, при этом не сводя глаз со спящего длинноволосого красавца. Все мысли перемешались, в голове царит полный кавардак, а сердце барабанит так, словно силится вырваться наружу и убежать от переизбытка разномастных эмоций. Александр мотает головой во сне, и его вьющиеся локоны, освобожденные (видимо, на ночь) от пут резинки, съезжают прямо на глаза. Это так мило! Но от лицезрения подобной милоты я вдруг прихожу в себя. Мозг начинает работать, а сердце перестает требовать отпустить его на волю. И снова возникает вопрос: что Александр Вуд здесь делает? Одна за другой появляются всевозможные теории.