– Гляжу…
– Здравствуйте, – поздоровалась она со мной наиприятнейшим голосом. И поглядела на меня (как мне показалось) с любопытством. А когда такая девушка смотрит на вас с любопытством, вы начинаете воображать себе такое… В общем, я кое-как справился с очередной волной и выдавил из себя:
– Привет! Э…э… Как дела? – не очень удачно начал, конечно, но пока сойдет и так.
– Эх, «Глядища», – проворчал дед. Сплюнув на пол, он развернулся и двинулся вверх по лестнице.
– А вы к нам надолго? – не обращая внимания на деда, спросила она, – А то с ними так скучно, а вы как новый воздух…
Я раскрыл было рот, но очередная волна захлестнула меня от ног до головы. Пришлось неопределенно пожать плечами. Я вообще работать хотел, но как начать работать, когда тут такое?!
Она хлопнула длинными ресницами:
– Значит надолго, – и сложила руки на груди… Ну, как сложила, правильнее сказать охватила, четко обозначив контуры идеального размера, от чего очередная волна, отошедшая от головы, до ног не дошла и застряла где-то между ними. Из неловкого молчания вывел друг. Он хлопнул меня по плечу, толкнул к столу, а ей сказал:
– Дура, неси чего-нибудь выпить, – а когда она ушла, обратился ко мне, – Хороша Глядища?
– Хороша, – ответил я мечтательно и вдруг серьезно добавил, – А чего это вы выражаетесь так странно? Вроде бы материтесь, а вроде как дети…
Внезапно всё поплыло, появился какой-то туман, видимо потерял сознание… Я еще помню, подумал: как бы чего в беспамятстве не натворить…
Однако когда я понял, что мир опять существует, мы уже сидели за столом. Я, дед, друг и красавица. Стол они накрыли королевский, и вместо работы я уплетал за обе щеки. Во время обеда (а я думал, что мы обедаем) никто не проронил ни слова. Каждый ушел в себя и собственно в пищу. Я закончил последним. Вытер салфеткой губы и поблагодарил за еду.
– Тебя с какого буя в наши дибуны занесло? – неожиданно спросил дед.
– А я, что в Дибунах? – удивился я, припоминая название такой станции где-то под Питером, точнее над.
– Ага, в «дибенях», – уточнил друг место моего нахождения.
– Ааа! Ха-ха! Это блондин так матерится! – почему-то радостно сказал я (видимо осененный внезапной, но очень удачной догадкой).
– Что значит матерится? Слова не матерные, значит не мат, – пояснил друг, как-то очень довольно.