– Это разумно, ведь у вас не крейсер, да и команда довольно разношёрстная. Неизвестно, какой будет дисциплина в критической ситуации. Но вокруг Японии курсируют японские военные эскадры. Не опасаетесь встречи с ними?
– Ну, во-первых, мы не в состоянии войны с ними, хоть они и союзники Гитлера. Во-вторых, идти прямиком на Гавайи было бы самоубийством в это время года. Поэтому мы обогнём Японию по широкой дуге и пойдём на север в сторону Командорских, а затем Алеутских островов. Да, это существенно удлинит наш путь, но мы будем держаться в разумной близости хоть от какой-то суши. К тому же быстрее попадём в американские воды и пополним запасы угля и продовольствия на Аляске. А уже дальше комфортно спустимся мимо Ванкувера и Сиэтла в Калифорнию. Как вам такой план?
– Вы – опытный морской волк, я доверяю вашему чутью и знанию возможностей корабля. Метеосводки тоже в пользу такого маршрута?
– Вот именно! Отдыхайте, Мастер, приятно знать, что всегда могу рассчитывать на ваш совет и компанию истинного джентльмена.
…Дни превращались в недели, а погода всё более показывала свой северный норов. Из тёплых игривых волн Жёлтого моря океан превращался в серый жидкий металл, перекатывавший бесчисленные волны, из которых уже не выпрыгивала никакая живность – ни дельфины, ни косяки разноцветных рыб, ни даже исполины-киты. Уже в районе Алеутских островов Мастер написал стихотворение «Вода океана», которое много раз любил перечитывать потом, вспоминая это путешествие:
Я видел воду в реках и морях,
В озёрах и водопроводном кране,
В стене дождя при мутных фонарях,
Но я не видел воду в океане.
Я поражён – расплавленная сталь
Течёт вокруг меня с размахом диким.
О, океан! Сними свою вуаль.
Ты наречён и Тихим, и Великим.
Открой мне таинства своих глубин,
Что спрятаны под серою волною.
Ты, грозный и могучий исполин,
Пока что благосклонным был со мною.
А сколько безнадёжных храбрецов
Ты принял навсегда в свои пределы:
Военных, флибустьеров и купцов
Ты душу отпускал, оставив тело.
Для них последним был девятый вал,
Но находились новые рекруты,
Стихии нрав не раз крутым бывал,
А моряки своею волей круты.
Я затерялся между двух миров,
Как о любви Резанова преданье.
В России бедной мой остался кров,
А впереди – с Америкой свиданье…
Мы рассекаем масляную гладь,
Винтом взбивая пурпурную пену.